Результат № 3.
Наруто:мысли: \'\'А она сильная, надо с ней подружиться.\'\' Саске: Может сразимся? Сакура: Ес..ты не нравишься Саске, так как ты говорила тебя зовут? Какаши: Ой какая девушка, а дайте телефончик. *пристаёт* Ли: Люблю, люблю, и не побоюсь этого слова! Гай: Ли...а как же мы..я думал что ты..и..я..ЛИИИИ Куренай: Эх..молодёжь! Тсунаде: Согласна с Куренай Джирайа: *лезет целоваться* Киба: давай дружить? Шино: а? что? Я? Нет я не урод..просто стиль одежды такой! Ясно! Шикамару: Посмотрим сегодня на облака? Только ты и я! Ино: Тсс..я ненавижу Саске, просто хочу доказать Сакуре, что я красивее. Только ни кому. Ок? Неджи:Может..мы сможем сходить сегодня куда-нибудь? *краснеет как Хината* Тентен: Неджиии! Я же здесь..зачем тебе она Орочимару: *не заметит* Кабуто: Девушка, а мы случайно не знакомы? Я вас видел! Во сне!*флиртует с тобой* Пейн: Хочу..хочу..иди к нам в организацию..вместо Конан Конан: собирая вещи: Я отсюда сваливаю! УРА! Сасори: Вы..так красивы! Дейдара: Мне с тобой так хорошо! Кажется я влюблён! Зецу: Нет я не негр..ну как тебе объяснить? Кисаме: *промолчит* Хидан: Я тебя..Моя коса не трогай! Я тебя не люблю!!! Тоби: Тоби хороший мальчик! Правда? Гаара: Канкуро, у меня скоро день рождения, подари мне её! Темари: Гаара, понимаешь, она не кукла! Канкуро: Гаара, Темари права, но я подумаю. шепотом Темари: Ты лови, а я свяжу..не откатится!

Один очень ревнивый АНБУшник. Часть 1
Глава 1,
В которой автор поведает вам об одном очень ревнивом … впрочем, вы, наверное, читали название, так что уже догадались. Но кроме этого мы станем свидетелями ужасной драки в кабинете хокаге.

В кабинете шестого хокаге было на удивление тихо. Двое Анбу, стоящие у входа, знали причину такого затишья: казекаге наконец-то ушёл, и теперь хокаге слишком устал смеяться, чтобы приставать к кому-нибудь ещё с требованиями поразвлекать его. Иногда Анбу испытывали глубокую благодарность к Гааре-пустыннику, ведь тот, будучи другом их хокаге, нередко спасал их от опасности быть объектами бесконечных шуток и беззлобных насмешек их босса, когда тому ставало скучно на рабочем месте. Единственным минусом пребывания казекаге на территории Конохи было…

Но им даже говорить об этом не хотелось. Лучше не вспоминать беду даже в мыслях.

Но было уже поздно.

Завидя мрачного мужчину, направляющемуся к ним по коридору, Анбу переглянулись и вздохнули. Он что, нюхом чует этого казекаге?

Мужчина в костюме Анбу подошёл ближе и устремил на них тяжёлый взгляд. Не стоило и сомневаться в том, что он был обладателем самого тяжёлого взгляда в Конохе. И как только хокаге удаётся с ним ладить? Да и как кому-либо вообще это удаётся? Анбу №1 решил, что подумает об этом как-нибудь потом, на досуге. Анбу№2 решил, что думать об этой парочке было весьма проблематично. Думать для Анбу№2 было вообще весьма проблематично.

Мужчина задал привычный вопрос. Анбу синхронно кивнули и зашли в кабинет хокаге. Тот как раз сидел за столом и рассматривал свиток, который дал ему казекаге, с трудом сдерживая усмешку. Анбу№1 прокашлялся, желая привлечь к себе внимание. Хокаге наконец-то оторвал взгляд от свитка и недовольно уставился на него.

Анбу№1: достопочтенный хокаге, к вам опять Учиха

Хокаге: (с опаской) а в каком он настроении?

АНБУ№1: в отвратительном

ХОКАГЕ: (беспокойно ёрзает на стуле) тогда лучше скажите ему, что меня нет

АНБУ№2: но тогда он сначала убьёт нас, а потом доберётся и до вас.

АНБУ№1: это необратимо, хокаге-сама

ХОКАГЕ: (сворачивая свиток и кладя в ящик) ладно, пустите

Анбу удаляются, через некоторое время возвращаются вместе с Учихой Саске.

Саске: (молчит, ожидая, пока Анбу уйдут)

ХОКАГЕ: (видя, что те собираются выходить) нет-нет, останьтесь (улыбается) думаю, сейчас мне как никогда нужна охрана

Саске: (раздражён) значит, прячешься за своими сторожевыми псами? Ладно, я скажу при них

Хокаге: (вкрадчиво) только выбирай выражения, Учиха. Не забывай, с кем говоришь

Саске: слушай, ты, придурок, я всё знаю!

Хокаге: не понял (нервно сглатывает)

Саске: (выходит из себя) да уж, ты никогда не отличался сообразительностью! Я знаю, что здесь был этот песчаный козёл! О чём он с тобой говорил?

ХОКАГЕ: это – не твоё дело!

Саске: (взбесился) ах, не моё? Не моё? Я тебе сейчас покажу, какое это не моё дело!

С этими словами на устах Саске Учиха подлетел к столу, с лёгкостью перепрыгнул через него и принялся с усердием душить достопочтенного хокаге. Анбу тут же побежали к ним, чтобы разнять, но хокаге сделал им знак не вмешиваться. Недоумённо переглянувшись, те вернулись на свои места. Когда хокаге наконец надоело трястись, как тряпичная кукла, в руках Саске, он без особого труда разнял его руки и с силой усадил на свой стул. Тот недовольно зарычал, но повиновался.

ХОКАГЕ: ты совершенно не умеешь вести себя на людях, Учиха. Позор на твою голову

САСКЕ: (огрызнувшись) на себя бы посмотрел.

ХОКАГЕ: не забывай, с кем разговариваешь (скрестив руки на груди) итак, из-за чего весь переполох? Дай-ка подумать. Наверное, из-за того, что казекаге приходил с официальным визитом и уже удалился примерно час назад? Что за глупая причина врываться ко мне в кабинет и отрывать от работы?

САСКЕ: (злобно) да кому ты паришь мозги? Все знают, что Гаара приходит к тебе поразвлекаться и посплетничать!

ХОКАГЕ: (кашляет в кулак) каге не сплетничают. Каге обсуждают. И, между прочим, обсуждают дела государственной важности!

САСКЕ: ну-ну, например, у кого симпатичнее подчинённые или не сделать ли весь рамен в стране бесплатным? Естественно, этим вы много сделаете для страны! (злобно) Да брось прикидываться, Наруто! Все знают, что Гаара на тебя глаз положил!

ХОКАГЕ: (невозмутимо) Кто знает? Наверное, один ты, Учиха, и то только потому, что у тебя паранойя.

САСКЕ: (хватает со стола свиток, запускает им в хокаге, тот ловко уворачивается)

Хокаге открывает шкаф, достаёт пригоршню свитков и запускает ими в Саске. Анбу стоят на месте: им дали приказ не вмешиваться.

Заходит Гаара.

Гаара: эй, Наруто, я у тебя тут… (смотрит на войну в кабинете)… забыл… (смотрит, чем они кидаются) (в ужасе) боже мой, один из этих свитков принадлежит мне! Немедленно прекратите!

Саске оборачивается, видит Гаару. В глазах начинают плясать адские огни, он с криком «Вот ты где, гад!» мчится на казекаге, формируя чидори в руке.

Гаара не успел даже испугаться. Вовремя подскочивший Наруто схватил Гаару в охапку за секунду до неминуемого соприкосновения с чидори и увлёк за собой в коридор.

ХОКАГЕ: бежим! (схватив казекаге за руку, тащит по коридору)

Вслед им раздаётся гневный крик Учихи.

Гаара: (на бегу) а что произошло?

ХОКАГЕ: просто не останавливайся!

Добежав до Тайной Нычки Каге (раскидистого дерева в саду возле дворца хокаге), ребята спрятались в листве.
Наконец-то переведя дыхание, они смогли поговорить.

НАРУТО: ты даже не представляешь, на сколько не вовремя пришёл

Гаара: этот ревнивый болван чуть было не покалечил меня. За такое моя деревня могла бы пойти войной на вашу
НАРУТО: не смеши меня. Мы бы вас подмяли в два счёта!

ГААРА: (глаза угрожающе блеснули) хочешь проверить?

НАРУТО: давай только не вовлекать людей в наши дела, хорошо? А вот сами можем и подраться, я не против!

ГААРА: но если я что-нибудь с тобой сделаю, мне точно не жить. Он отравит мой ужин, или украдёт мою краску для волос – в общем, мы оба знаем, какая у твоего парня богатая фантазия

НАРУТО: (мрачно) ты даже не представляешь, на сколько (пауза, сидят в молчании) а хорошо всё-таки, что он пока не знает об этом месте, правда?

ГААРА: хоть отдохнуть можно от его нервов. Ты его к психиатру водить не пробовал?

НАРУТО: ты что? Сказать в открытую Саске, что у него не всё в порядке с мозгами? Я не самоубийца!

Гаара сидит на ветке, по всей видимости, глубоко о чём-то задумавшись. Наруто весело щебечет, пересказывая события сегодняшнего дня после ухода Гаары. Тот слушает его вполуха, думая, как бы ему избавиться от ненависти Саске.

ГААРА: (про себя) мне уже так надоела эта его безосновательная ревность! Ведь я пока ничего с его любимым хокаге не сделал! Пока… а ведь Саске до сих пор не знает об этом месте. Что, если я, воспользовавшись моментом… Нет, я как казекаге, должен держать себя в руках. Да и в самом деле, не хочу же я расстаться с жизнью в самом расцвете своих сил!

Гаара посмотрел на Наруто, который, похоже, уже забыл про его существование и говорил всё, что только приходило в его голову.

Наруто: а завтра я собираюсь притвориться Анбу и пойти с кем-то на миссию. Тайно, конечно. А в кабинете оставлю клона. Правда, мои охранники довольно смышленые, но я скажу им сегодня, чтобы пришли попозже завтра, мол мне нужно сходить утром по делам в библиотеку.

Гаара: (скептически хмыкнув) в это они точно не поверят

Наруто: (обиженно) по-твоему, я не могу захотеть сходить в библиотеку?

Гаара: последний раз, на сколько я помню, закончился плачевно: пришёл Саске и, в очередной раз разозлившись на тебя за что-то (уже не помню, за что, он ведь так часто на тебя злится), чуть было не спалил полбиблиотеки. Хорошо, что ты вовремя сориентировался.

Наруто: да-а, это было весело (улыбается, вспоминая всё в красках) кстати, тогда он разозлился на меня за то, что я опять ушёл гулять с тобой, не предупредив его. Но ведь в самом деле: я не его собственность, чтобы он требовал от меня сообщать о каждом своём шаге!

Гаара: я вообще удивляюсь, что ты позволяешь ему вот так запросто врываться к себе в кабинет посреди рабочего дня и устраивать скандал. Я был в таком шоке, когда увидел, что вы кидаетесь свитками… (вспомнил) кстати, я же у тебя свиток забыл! Мне он очень нужен на завтра!

Наруто: (неуверенно) ну-у, забрать его прямо сейчас мы не сможем: там, скорее всего, Саске в засаде и с чидори в руке. Так что придётся тебе оставаться на ночь в Конохе

Гаара: (обрадовано) отлично! Тогда можно я переночую у тебя?

Наруто: да не проблема! (подумав немного) ой, таки проблема. Ведь если Саске тебя увидит в моей квартире…
Голос Саске где-то снизу: да, если я увижу его в твоей квартире…

Гаара от неожиданности чуть было не упал с ветки. Наруто таки упал. Хорошо, что ловкий и, скорее всего, готовый к подобному Учиха подхватил его и мягко опустил на траву.

Саске: (высокомерно) я спас тебе жизнь. Опять. Можешь поставить ещё одну галочку в списке «Я должен Саске за спасение своей грошовой жизни».

Наруто: (подрываясь) грошовой?!!!

Гаара: (наблюдая сверху за парнями) (про себя) может, свалить, пока они обо мне не вспомнили? (пытается быстренько улизнуть)
Саске, видя манёвр казекаге, кидает в него кунаем. Тот уворачивается.
Саске: стоять. С тобой я потом разберусь (оборачивается к Наруто) сначала я хотел бы обсудить пару вопросов с этим милым блондинчиком

Наруто: (нервно сглатывает)

Гаара: да пошёл ты, Учиха. Мне нужно забрать свой свиток – и домой.

Саске: ты сегодня не пойдёшь, а поползёшь домой, сопровождаемый кровавой дорожкой, потому что я собираюсь переломать тебе ноги (оборачивается к Наруто) так на чём мы с вами остановились, достопочтенный хокаге?

Наруто: (грозно насупившись) на том, что ты сейчас же извинишься перед казекаге за своё поведение!

Саске: (удивлённо приподняв бровь) смотрите, кто заговорил!

Наруто: (с нажимом) я жду.

Саске: нет, это я жду! Какого чёрта он опять увивался вокруг тебя?

Наруто: ты меня уже достал со своей тупой ревностью! Не можешь придумать более изощрённого способа издеваться надо мной?

Значит, плохо с фантазией, Учиха. А мы-то с казекаге уже поторопились похвалить тебя.

Гаара: ну, я пошёл (испаряется)

Саске: ничего, далеко не уйдёшь. С тобой тоже проведём разъяснительные работы.

Внезапно раздались шаги. К ребятам подбежали взмылённые Сакура и Ли.

Ли: вы не видели казекаге?

Сакура: (кашляет, тыкает Ли в бок)

Ли: ах, да. Простите, что прерываю ваш разговор, хокаге-сама, Учиха-сан. Но дело срочное.

Наруто: в чём дело? (делает недовольное лицо, но втайне рад, что его хоть ненадолго избавили от разборок с Саске)

Сакура: ему пришло сообщение от сестры. Она приказывала ему немедленно вернуться с каким-то свитком.

Наруто: (хлопает себя по лбу) чёрт, совсем забыл. Он ведь за ним и возвращался! (смотрит вверх) эй, Гаара! Пошли ко мне за свитком! Гаара?

Саске: он смылся, оставив тебя одного на моё растерзание

Наруто: как мило с его стороны

Ли: так его здесь нет?

Наруто: (вздохнул) похоже, нам придётся искать его. Ведь дело, по всей видимости, не терпит отлагательств!

Саске: хорошо, ради такого случая я готов убить тебя потом.

Компания удаляется.

Глава 2,
В которой Саске всеми силами пытается удерживать свой гнев в узде. Надо сказать, справедливости ради, он не сильно-то и старается. Поэтому результаты очень часто оказываются плачевными.

Саске не слишком старался разыскать казекаге. Этого гада он готов был в любой момент собственноручно утопить в какой-нибудь луже. Нет, Саске не был жестоким. Он просто терпеть не мог, когда покушаются на его собственность. А он искренне верил в то, что Узумаки Наруто целиком и полностью принадлежит ему. К сожалению, последний так не думал.

Он бросил быстрый взгляд на Сакуру: та, слава Богу, забыла свою любовь к нему. Пережив сильнейший шок после того, как она узнала, что Саске встречается с хокаге, а по совместительству с их общим другом, она перестала претендовать на него и даже на короткое время начала встречаться с Кибой, но их союз с самого начала был обречён на провал. Теперь же она с переменным успехом отбивалась от настойчивого, но влюблённого по уши Рока Ли, который и слышать не хотел о том, что Сакура никогда не полюбит его. Ведь любимой поговоркой Рока Ли было «терпение и труд всё перетрут». Вот он и перетирал помаленьку. Вот уже несколько лет. И заодно отгонял от неё всех кавалеров, поэтому Сакура втайне начинала его ненавидеть. Нет, ни о какой любви не могло быть и речи.

Хотя… Саске призадумался. Недавно он имел счастье наблюдать очень подозрительный взгляд, пущенный Роком Ли в сторону казекаге, когда тот в очередной раз посмел появиться в Конохе. Подавив приступ ненависти, Саске вернулся к воспоминаниям. Возможно, конечно, что Ли просто воспринял его как очередного потенциального кавалера Сакуры и принялся сверлить того взглядом только по этой причине. Но было что-то такое в нём… Саске нахмурился, не сумев подобрать нужного слова, чтобы описать это. Решив не забивать себе этим голову, Саске предпочёл переключиться на что-нибудь более приятное.

Например, было бы неплохо подумать о том, что он сделает с Гаарой за очередное посягательство на Наруто. Нет, конечно, прямого посягательства констатировано не было, но этот разговор про ночёвку у Наруто насторожил Учиху. Вообще-то Учиху можно было насторожить лишь одним упоминанием о казекаге. Но в этот раз он чувствовал реальную угрозу.

Гаара подружился с Наруто ещё с тех давних пор, как тот стал хокаге. Конечно, общались они и раньше, но между ними не было такой близкой дружбы. И вот с того времени начались проблемы. Как только Гаара появлялся поблизости хокаге, Саске прямо перекашивало от напряжения. Ведь в одеянии казекаге он выглядел так неотразимо, что Саске сразу разглядел в нём своего соперника. Гаара же, как только прознал про их с Наруто отношения, сразу расстроился. Это было по меньшей мере странно. Ведь обычно люди реагировали так: или бешено радовались за своего хокаге (как, например, его бывший учитель Джирайя-сама), или хмурились, явно решив для себя, что это не больше, чем просто слух. Да, Коноха до сих пор, по прошествии многих лет, делилась на две части: та, что верила и была рада, и та, что не верила. После стольких попыток Саске доказать всем, всему миру о том, что хокаге принадлежит ему – они всё ещё не верили! Это немного… уязвляло Учиху, но он, в конечном счёте устав что-то доказывать, бросил это гиблое дело, решив для себя, что горбатого могила исправит.

И тут – этот Гаара. Вечно он снуёт вокруг его хокаге, проводит с ним столько времени! Больше всего Саске бесило то, что Наруто никогда не удосуживался сообщить своему парню о приходе Гаары, поэтому ему приходилось это узнавать из уст Анбу-охранников. А это было по меньшей мере унизительно.

Сначала Саске пытался поговорить с Наруто и затолкать в его тупую белобрысую башку одну-единственную мысль: Саске – очень ревнивый парень и не желает, чтобы этот казекаге путался у его собственности под ногами! Но, по всей видимости, голова хокаге не была такой уж тупой, раз он умудрялся регулярно видеться со своим песчаным другом втайне от Саске.
Собственно, это и было главной причиной его душевного расстройства. Наруто не пожелал уступить ему в такой мелкой детали! Мало того – пошёл на обман! И ходил он на этот обман примерно раз в неделю, когда ненавистный казекаге заявлялся в Конохе, сверкая идеально уложенной причёской.

Саске собирался найти этого с позволения сказать Гаару и дать ему понять раз и навсегда, что на чужое засматриваться не только некрасиво, но ещё и опасно для здоровья. Особенно если хозяином является Учиха Саске.

Вернувшись в реальность, Саске с удивлением осознал, что стоит перед кабинетом хокаге.

Наруто уже проник в свой кабинет и принялся помогать своим Анбу, которые поднимали свитки с пола и пытались их классифицировать. Получалось не очень, ведь Саске отлично постарался, а война с употреблением свитков в качестве снарядов, наблюдаемая не так давно в кабинете, была хоть и не долгой, но впечатляющей. Сакура уже била за что-то Ли по голове. Больно, наверное, подумал Саске. Но сочувствовать Ли не стал.

Наконец Наруто устал ползать по кабинету на четвереньках, помогая Анбу, и он подлетел к своему столу.
Наруто: а всё Саске виноват! Вечно он со своей ревностью всё испортит!

Саске: между прочим, во всём вини Гаару – если бы он не приставал к тебе, ничего этого бы и не произошло!
Наруто: а где он, кстати?

Саске: забился, наверное, под какой-то куст и ждёт, пока мы выйдем из кабинета, чтобы забрать свой драгоценный свиток.
АНБУ№1: знаете, здесь их столько, что ему придётся хорошенько попотеть, чтобы найти нужный
АНБУ№2: так что сестра, должно быть, его убьёт

Наруто: а ну не сплетничать! Давайте, пошевеливайтесь, я не хочу подвести его!

Анбу скорчили недовольные гримасы, благо, под масками. Сакура наконец-то отпустила Ли и принялась усердно дуться. Ли же, потирая ушибленные места, пробормотал что-то вроде «Пойду поищу его» и скрылся за дверью. Саске недовольно поморщился: ему хотелось бы, чтобы казекаге как можно скорее получил обратно свой свиток и отправился ко всем чертям, в смысле, к себе домой. Ведь в противном случае ему пришлось бы терпеть Гаару у Наруто дома. А такого он допустить просто не мог!
Безрезультатно прокопавшись в завалах до вечера, Анбу объявили Наруто, что их рабочий день окончен и они бы с удовольствием отправились домой. Наруто, видя, как они устали, отпустил охранников, решив, что сам разберётся во всём. Саске всё это время стоял, подпирая собой стенку и даже не думая помогать в поиске драгоценного свитка. Сакура давно ушла. Гаара так и не объявился.

В кабинете остались двое. Наруто без особого интереса разглядывал свитки.
Наруто: однако, тут ещё их такая приличная куча, что я просто… (зевает) пойду домой, а Гааре что-нибудь совру (сладко потягивается)

Саске: а не хочешь пойти сегодня ко мне домой, а?

Наруто: (подумав немного) лучше ко мне. От меня ближе до работы идти.

До квартиры Наруто парни добрались без эксцессов. Странно, но, похоже, Саске решил на время забыть о сегодняшних событиях и помириться с хокаге.

Но не дав Наруто найти ключи, Саске прижал его к двери и серьёзным, но всё-таки примирительным тоном произнёс: пожалуйста, не заставляй меня больше так нервничать.

Наруто: (отведя взгляд) но ты всегда нервничаешь. Пойми, я не могу сообщать тебе о каждом приходе Гаары – он ведь, кроме того, что мой друг, государственный деятель.

Саске: но если он вдруг станет приставать к тебе, а меня рядом не будет…

Он замолчал, увидев бесшабашную улыбку на лице его любимого хокаге. Тот явно был в игривом настроении.

Наруто: Учиха, я – хокаге. Ты думаешь, если я не захочу, чтобы что-то произошло между мной и Гаарой, я не смогу постоять за себя? (он с ухмылкой запустил пальцы в его волосы) иногда ты мне кажешься таким ребёнком, Учиха!

Саске: но я всего лишь пытаюсь защитить свою собственность

Он пытается поцеловать Наруто, но тот ловко отстраняется.

Наруто: а на счёт этого я с тобой потом поговорю (наконец открывает дверь) пошли, мы привлекаем слишком много внимания.

Саске фыркнул на толпу зевак, собравшуюся плотным кружком, правда, на довольно большом расстоянии от них (если их сумасбродному хокаге что-то стукнет в голову, проблем потом не оберёшься, поэтому лучше всего держаться в сторонке от потенциальной головной боли) и пошёл следом за Наруто.

В его квартире, как и всегда, было очень уютно. После того, как Наруто стал хокаге, он сменил квартиру и теперь четыре огромных комнаты целиком и полностью принадлежали ему. Саске оставался у него довольно часто, но, так как он был вынужден постоянно отлучаться на миссии, Наруто чаще оставался по вечерам один. Пришлось научиться готовить, ведь когда-то он дал обещание Саске, что постарается утихомирить свою безграничную любовь к рамену. Получалось не очень, но понемногу он прогрессировал: по вечерам его уже никогда нельзя было увидеть за стойкой Ичираку. Ведь ужинали они по возможности всегда вместе, а в Ичираку это было просто невозможно делать – все на них пялились! Ну, не запретить же людям смотреть, в конце концов. Такое даже хокаге не могут.

Саске задержал Наруто немного в коридоре, подойдя сзади и обняв.

Саске: ну, прости меня, что я отношусь к тебе как к своей собственности. Но по-другому я не могу.

Наруто бросил на него скептический взгляд.

Наруто: просто я был слишком мягок с тобой и позволял тебе так думать. Теперь я сожалею (он глубоко вздохнул) бедный Гаара теперь страдает ни за что ни про что…

Саске: наверное, ты прав. Я слишком плохо думаю о твоём смазливом дружке (более грозно) но он ведь даёт повод!

Наруто: оставь ты его в покое! (развернувшись, чтобы видеть глаза Саске, он продолжил) пообещай мне, что больше не будешь пытаться убить Гаару!

Саске: (опускает взгляд) нууу… этого я пообещать тебе не могу

Наруто: (голос приобрёл грозные оттенки, теперь он стал похож на настоящего хокаге) нет, ты сейчас же мне это пообещаешь, Учиха!

Саске: (видя, что над ним нависла угроза изгнания из квартиры Наруто и одинокой ночи в своей холодной квартире) ладно. Я попробую

Довольный таким ответом, Наруто быстро поцеловал его, и они прошли в спальню.

Гаара: (развалившись на кровати Наруто) привет! Сколько можно зажиматься в коридоре? Я уже заждался!
Немая сцена.

Первым пошевелился Наруто. Он обернулся к Саске, чтобы убедиться, что тот сдержит обещание. На лице того был написан долгий мыслительный процесс. Гаара с ехидной улыбочкой продолжал лежать на кровати. Наконец Саске, кажется, додумал, и, посмотрев на Наруто, спросил: можно я один раз всё-таки нарушу обещание?

Наруто, испугавшись, схватил его за руки: только не в моём доме!

Гаара: а в чём, собственно, дело? Тут к тебе гость пришёл, а ты с ним даже не поздоровался!

Саске: (злобно сверкнув глазами) вообще-то гостей приглашают!

Гаара: так меня и пригласили! Так как у меня возникли неожиданные и очень важные дела в городе, я был вынужден покинуть вас. Но вот я вернулся, чтобы переночевать у Наруто. К сожалению, мне не светит ночью чапать домой: хоть я всё равно не сплю, это неприятно и уж точно не интересно.

На самом деле Гаара немножечко приукрасил свою историю. На сколько это «немножечко», судить вам. Он попросту сбежал от Саске и, боясь вернуться в кабинет хокаге за свитком, предпочёл подождать до вечера, отсиживаясь в Ичираку и надеясь, что Наруто как-нибудь помирится с Саске. Проникнув ближе к ночи в квартиру Наруто (а это было несложно), он первым делом придумал себе самое эффектное место для появления (на случай, если Саске окажется с Наруто). Ему повезло, и он имел счастье наблюдать картину «Саске с удовольствием бы размазал его голову об стенку, но не может, так как дал обещание Наруто». Ах, бесить Саске было самым лучшим развлечением, когда-либо придуманным человечеством! По крайней мере, для казекаге.
В тот вечер Саске и Наруто ещё долго разговаривали на кухне, отправив Гаару в гостиную и всунув ему почитать какую-то книжечку. Но, естественно, открывать её он даже не подумал. Вместо этого он засел под дверью, с наслаждением подслушивая разговор влюблённых и строя коварные планы по их разлучению.

Наруто применил свою самую действенную тактику против истерии Саске: он принялся говорить ему о своей безграничной любви и вспоминать старые времена, не давая тому даже рот раскрыть. После двух часов стараний Саске наконец-то размяк. Только теперь он осознал, на сколько глупа и беспочвенна была его ревность: ведь Наруто даже не думал о том, чтобы изменять ему с Гаарой! Конечно же, нет, ведь Саске, по словам Наруто, самый красивый и умный шиноби Конохи. Кроме того, он ещё и самый сдержанный шиноби, и поэтому с Гаарой ничего не случится, верно? «Конечно!» - так ответил Саске на вопрос Наруто.
Иногда ему казалось, что Наруто обладает какой-то гипнотической силой. Ведь наслушавшись его признаний, он такого наобещал, что на утро скорее всего схватится за голову! Но будет поздно. А сейчас его это не волнует. То, что его как раз больше всего волновало, стояло позади него и обнимало его за плечи, не прекращая говорить. Чёрт, ну почему Наруто так редко говорил ему это?

Гаара корчился под дверью. Ему катастрофически не нравилась сложившаяся ситуация.

Как же ему хотелось услышать такие слова от Наруто!

О-о, как бы он хотел, чтобы в Коноху пришёл какой-нибудь преступник класса S и прибил бы этого чёртового Саске! А если такой удачи ему не выпадет, то можно было бы его попросту заказать. Да, это было бы просто замечательно! Но так поступить он всё же не смог бы. В конце концов, у него есть гордость.

Но… никто ведь не запрещал использовать свою гениальную голову в качестве оружия против их любви, верно?
Итак, пока Гаара не спал по причине того, что он попросту не спит, а Саске и Наруто тоже не спали, правда, по другой причине, в его голове родился замечательный план. И он собирался начать приводить его в реальность аккурат с завтрашнего утра.

Глава 3,
В которой мы сможем увидеть одновременно двоих каге обнажёнными, а о Саске мы узнаем кое-что любопытное…

Гаара признавал, что, хоть Шестой хокаге и был красавчиком, охотился он за ним чисто из спортивного интереса: никаких особых чувств он к нему не питал и питать попросту не мог. По той простой причине, что Гаара не особенно-то и любил людей. А уж в этом смысле – тем более.

Но когда он увидел молодого хокаге в душе, когда никакое там одеяние, будь оно хоть триста раз прекрасное, не скрывало красоты этого восхитительного блондина, у Гаары на полном серьёзе потекли слюни. И тут же возникли сомнения: может быть, он влюбился? В конце концов, Саске тоже был очень даже ничего, но вот к нему у казекаге почему-то никаких чувств, кроме ненависти, не возникало. Об этом явно стоило подумать. Но потом: ведь сейчас – пришло время исполнения его замечательного плана!

Наруто явно ещё не проснулся, поэтому глаза его были закрыты, и он с наслаждением поддавал своё тело горячим струям воды.
Тихонько, чтоб ненароком не спугнуть, Гаара скинул с себя всю одежду и встал за спиной хокаге, всеми силами сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к этой прекрасной коже.
Не удержался.

Вообще-то первоначальным планом было просто чтобы Саске застал их обоих в душе. Естественно, этот безголовый сразу начал бы нападать без суда и следствия, и тогда будет даже не важно, каким образом они оказались вместе – главное, что Саске нарушит все свои обещания. Зная вспыльчивость Наруто, тот сразу же его пошлёт.

Замечательная ситуация получилась бы. Если бы, конечно, Гаара удержался.

Но нет. И его руки прикоснулись к мокрой загорелой спине.

-Саске-е? – сонно протянул Наруто, всё ещё не проснувшись.

Гаара застыл, не зная, как поступить. Наруто принял его за Саске! Что, если он сейчас повернётся и закатит ор на всю квартиру? Тогда ему точно не отвертеться от Чидори в задницу. Но с другой стороны, что, если ему сейчас притвориться Саске а потом, воспользовавшись тем фактом, что Наруто до конца ещё не проснулся, сказать, что всё это ему приснилось?
Хищно улыбнувшись, Гаара приблизился и прошептал ему на ухо:

-Доброе утро. Не оборачивайся.

-Почему? – недоумённо спросил Наруто, но всё же повиновался.

Гаара понял: вот он, его звёздный час! Обняв Наруто за талию, он прижался губами к его шее…

Дверь в ванную открылась. Гаара, от навалившего на него счастья ещё не соображая, КТО может войти, продолжал самозабвенно целовать шею Наруто. Через пару секунд до него вдруг дошло – и он моментально отскочил на добрые полметра.

В дверях стоял Саске и невозмутимо смотрел на обоих каге. Через плечо у него было переброшено полотенце.

-Ну, вы закончили? Я ведь тоже в душ хочу.

Наруто как-то резко проснулся, посмотрел сначала на Саске, потом на Гаару. Снова перевёл взгляд с одного на другого. И только потом заорал:

-Мать твою, Гаара, ты какого хрена делаешь со мной в душе?

Гаара попытался улыбнуться, одновременно шаря рукой по стене в поисках полотенца. Саске всё ещё невозмутимо стоял в дверях.
-Саске, это не то, что ты только что подумал! – закричал Наруто, активно жестикулируя.
Его лицо выражало такой ужас, что Гааре невольно подумалось, а не был ли его план самоубийством. Ведь если даже Наруто так испугался Саске, то что делать ему, бедному казекаге?

Но, когда он перевёл взгляд на Саске, то просто глазам своим не поверил! Тот улыбнулся, сказал «Всё в порядке» и вышел, закрыв за собой дверь!

Невероятно!

Гаара повернулся к Наруто за разъяснениями. Тот с улыбкой смотрел ему вслед:

-Он неадекватен, когда не выспится.

У Гаары даже не было времени объясниться с Наруто – тот просто выставил его из ванной, приказав подождать, пока он домоется.
Хмуро глянув на захлопнувшуюся перед его носом дверь, он решил поискать Саске, чтобы убедиться, что тот не сидит в какой-нибудь засаде. Но тот уже мирно посапывал на кровати в спальне Наруто.

-Надо же, -фыркнул Гаара. – Такой ангелочек, когда спит, а в действительности дьявол во плоти.

Когда ему наконец позволили пройти в душ, где, между прочим, осталась вся его одежда, он обдумывал результат своей авантюры. Собственно, ничего он не добился. Наруто, по-моему, даже ничего не понял и решил не забивать себе голову подобными глупостями; Саске вообще наверняка, как проснётся, подумает, что это был кошмар. Ну, а он сам… Единственное, чем Гаара мог себя утешить, было то, что ему удалось увидеть Наруто обнажённым и даже прикоснуться к нему. Но всё равно он был недоволен.

-Что ж, - рассудил Гаара, выключая воду, - вот разберусь с этим чёртовым свитком – и разгуляюсь по полной!

Глава 4,

В которой Саске ведёт себя ну совсем уж странно, Гаара приводит в действие вторую часть своего коварного плана, а Наруто смиренно исполняет обязанности хокаге (или очень успешно делает вид, что исполняет). Вы не находите, что Гаара вообще довольно хитроумный и зловредный тип?

Ах, да. Рок Ли, оказывается, очень стеснительный парень.

Канитель со свитком продолжалась. Хорошо, хоть Саске решили не будить, поэтому он до сих пор отлёживался у Наруто в кровати. И, между прочим, ещё не успел отделить сон от реальности. Поэтому, наверное, Гаара был до сих пор жив-здоров.

А в это время два каге зашли в кабинет Наруто. Анбу уже стояли на своём посту. Только дверь за каге закрылась, они тут же переглянулись.

Анбу№1: что здесь до сих пор делает Гаара?

Анбу№2: интересно, а где же Саске? Я думал, после вчерашнего он на Наруто ошейник оденет и от себя ни на шаг не отпустит.

Анбу№1: странно просто то, что его нет. Надеюсь, с ним ничего не произошло… Казекаге, знаешь ведь сам, не гнушается всякими убийствами.

Анбу№2: да подумай, что ты говоришь! Если бы он что-то такое сделал с Учихой, Наруто бы давно ему голову отгрыз. Зубами.
Крик из кабинета заставил их моментально замолчать.

Голос хокаге: а ну харе сплетничать, а то сейчас я выйду и кое-кому кое-что точно отгрызу! Зубами!

Анбу№1: (шёпотом) ну и слух

Анбу№2 лишь пожал плечами и отвернулся. Он прекрасно знал, как опасно не выполнять приказаний Шестого.

Гаара пробежался взглядом по куче свитков и моментально выудил из него нужный. Проверив, в порядке ли печать, он прижал его к себе и нежно поцеловал.

Гаара: слава Богу, с тобой всё в порядке. Моя голова спасена.

Наруто: (стукнув Гаару по затылку) а ты не мог вчера прийти со мной и найти этот свой свиток? Мы с Анбу столько времени потратили! Бака!

Гаара: (потирая ушибленное место) я не виноват. Если бы ты приструнил своего парня…

Наруто: хватит цепляться к Саске! Я и так его вчера еле отговорил тебя убивать! Ты что, совсем страх потерял? (растягивается в кресле) спина болит из-за вчерашних поисков этого твоего свитка

Гаара: (про себя) ну да, конечно, ты всю ночь только и делал, что свиток мой искал (вслух) ну, если я так провинился перед тобой, то давай хоть сделаю тебе расслабляющий массаж. Хочешь?

Наруто: (неуверенно) обычно мне Саске делает массаж…

Гаара: а ты его видишь рядом? (притворно оглядывается) Саске! Саске! Где же ты, негодник, запропастился? Ах, да, забыл: он дрыхнет до сих пор в твоей постели!

Наруто: (смущённо) ему скоро на миссию – хочу, чтобы он нормально выспался.

Гаара: но от этого твоя боль в спине не уменьшится. Позволь мне помочь тебе!

Наруто: ну… ладно.

Гаара: (подходит сзади, кладёт руки на плечи Наруто) а Саске тебе всегда делает массаж чрез одежду?

Наруто: нет. Но учитывая обстоятельства, я решил, что лучше не рисковать и всё такое. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Гаара: нет, не очень. Мне вот, например, вообще никакого удовольствия не доставляет массаж в одежде.

Наруто: я согласен с тобой, но всё же давай попробуем.

Гаара: а как же ароматические масла? Мне их тебе на одежду лить, что ли?

Наруто: да, ты, пожалуй, прав. (снимает одежду, остаётся в шортах) а у тебя хоть масло-то имеется?

Гаара: конечно!
Наруто: (подозрительно) ты что, постоянно его с собой таскаешь?

Гаара: ээ, ну, естественно! Как же иначе? Жизнь научила меня быть всегда готовым к труду и обороне (про себя) чуть было не попалился!

Наруто, удобно усевшись у себя в кресле, делает знак Гааре приступать. Того два раза просить не надо. Обильно смазав спину парня ароматическим маслом, он принялся сначала нежно, потом всё сильнее водить пальцами по его спине. Уж что-что, а в массаже Гаара был ас, и он это прекрасно знал. Наруто даже непроизвольно закрыл глаза и абстрагировался от всего мира. Гаара недобро ухмыльнулся: теперь хокаге был полностью в его власти. Оставалось сделать только одну вещь – и его план удался.

Гаара: (как бы невзначай) послушай, а Саске тебе делает массаж только плеч?

Наруто: (явно забалдевший) нет, всего тела, если есть время. А что?

Гаара: а я бы тоже мог…

Наруто: но здесь ведь негде лечь, да и потом, кто-нибудь может зайти и не то подумать. Я же, в конце концов, на рабочем месте…

Гаара: на счёт первого не волнуйся (достаёт откуда-то из-под одеяний тонкую простыню, расстилает на полу) вот, ложись.

Наруто, которому уже на всё наплевать, лишь бы ему сделали массаж, послушно ложится на живот. Гаара садится сверху.

Наруто: ээ, Гаара?

Гаара: (невозмутимо) что?

Наруто: ты не мог бы слезть с меня?

Гаара: зачем? Я всегда так делаю массаж. Или тебе уже расхотелось?

Наруто: (смущается) ну, просто… когда Саске так делает, это ещё можно понять, но… ты же мой друг…

Гаара: (делает вид, что обиделся) слушай, я тут, между прочим, не насиловать тебя собираюсь, ясно? Так что если хочешь, чтобы я не передумал, лежи смирно!

Наруто послушно затыкается. Гаара наливает больше масла себе на ладони и приступает к делу.
После десяти минут расслабляющего массажа хокаге засыпает.

Гаара: (про себя) вот как чудненько всё получилось! Это беспроигрышный вариант! Если сюда зайдут его охранники Анбу, они, безусловно, ничего не скажут, но потом всё доложат Саске, и у того случится приступ бешенства. Наруто его пошлёт, обвинив в паранойе, и будет тысячу раз прав! Ну, а если сюда зайдёт сам Саске, это просто можно расценивать как подарок судьбы! Правда, нужно быть шустрее его чидори, иначе моя деревня останется без своего казекаге. Будет обидно.
О том, что в кабинет хокаге может зайти ещё кто-нибудь, Гаара даже как-то не подумал. А зря.

Ли так спешил, что, естественно, растолкал Анбу у входа и влетел без стука. И тут же пожалел, что мама родила его таким безголовым. Хокаге лежал практически голый на полу животом вниз и, по-моему, спал, а верхом на нём восседал казекаге и, как показалось Ли, нахально лапал его спину.

Рок Ли, конечно, умом особо не блистал, но тут же сделал вывод: хокаге нужно спасать. Гаара же, завидя незваного гостя, и, кроме него, толпящихся у открытой двери Анбу, ехидно улыбнулся. Всё складывалось просто замечательно!
Ли: (про себя) как жаль, что Сакуре так и не удалось научить меня хорошим манерам! Если б постучался, не стоял бы тут сейчас, как идиот, не зная, что сказать!

Гаара: мда, я вас слушаю? (обращается к Анбу) а вы чего в дверях стоите? Проходите, сквозняк только делаете. Хотите, чтобы ваш хокаге простудился?

Анбу заходят, закрыв за собой дверь. Все трое заливаются румянцем, и вот теперь Ли пожалел, что у него тоже при себе нет маски. Хоть какой-то.

Китайские колокольчики заставляли Ли ежиться. С детства. Как будто ему за шиворот кто-то насыпал пригршню колючего песка…. Он сказал «песка»? Снега, разумеется, снега.

Китайскими фонариками была украшена площадь. На помосте, на соломенных циновках с кантом из яркого, но дешевого китайского шелка сидели музыканты с тонкими, похожими на распятых богомолов, вибрирующими инструментами. И колокольчиками.

Это была идея Сидзуне. Никто не подозревал ее в симпатиях к drag queen, но однажды селение проснулось и обнаружило себя полным китайских фонариков, колокольчиков, торговцев вареными в сиропе яблоками и карнавала.

Гай-сенсей получил тюбик бриолина и подробное указание, почему футболка с вырезом под ключицами должна быть белой, а не зеленой. Впрочем, облегающие джинсы по фигуре не возбранялись.

У Сидзуне оказалась книжка «История костюма сквозь века», а у Цунадэ – самоучитель по искусству налаживание дипломатических отношений.

В день, когда в Конохе появился Кадзэкагэ со свитой, на улицы упал сладкий запах какой-то травы.

Ли хотел уйти в горы (малодушно), но вместо этого получил тюбик бриолина и подробные указания, почему футболка с вырезом под ключицы должна быть белой… Под кожаной курткой, по спине, текли струйки пота. Джинсы непривычно жали в неудобоназываемых местах. Ли чувствовал себя беззащитным – в белом и черном, с блестящим залакированным коком на голове.

Китайские колокольчики как будто сошли с ума. Ли уже не чувствовал внутренний жар своей – и чужой – кожи, только невыносимый мотив, повторяемый, усиленный гармоническими переборами незнакомых инструментов.

У карнавальных ларьков, немного поодаль, стоял невысокий мальчик в маечке (легкомысленной) и низко сидящих джинсах. Мальчик ел сахарную вату, потряхивая короткими волосами цвета выжженой красной глины. Потом мальчик обернулся, звякнул браслетами на загорелых запястьях. Прищурился – узнал.

Струйка пота щекотно потела по виску, но Ли не стал поднимать руку, чтобы ее стереть. Он смотрел на нового Кадзекагэ в низко сидящих джинсах, на какие-то побрякушки, бусинки и монетки, которые висели у него на груди, на пятнышко пупка – маечка задралась, когда Гаара потянулся, поднес руку ко рту, слизывая сладкую паутину с тыльной стороны ладони.
Теплый ветер мешал деревянное позвякивание (такое возможно?) китайских колокольчиков и сладковатый запах пустынной травы. На смотровой площадке, куда они забрались, ветер был сильнее.

- Замерз? – спросил Ли – потом удивлялся, как просто, на «ты», просто спросил и притянул к себе за плечи. Гаара не отстранился, медленно, медленно провел взглядом по вырезу белой футболки – под ключицами – посмотрел в лицо. Пристально.

Ли задохнулся. От неожиданности. От нежности. Гаара смотрел на него своими прозрачными русалочьими глазами – хотя Ли сомневался в том, что Кадзекагэ имеет хоть какое-нибудь представление о русалках.

Глаза были светло-зелеными, покорными. Не такие глаза у убийцы. Не такие бывают. Наоборот – такие не бывают. Не могут быть.

Срощенные Цунадэ-самой кости заныли.

Внизу, у подножия горы, россыпью красного – китайские фонарики.

В бриолине Ли ощущал себя глупо и странно. Он был не один. На этой горе, знакомой с детства, первый раз – не один.

Наклонил голову, прижался губами к красной печати, потом легко поцеловал висок, даже не поцеловал, полуоткрытыми губами прикоснулся к коже. Невесомо.

Гаара отрывисто вздохнул, извернулся ящеркой под его рукой, прильнул всем телом. В глазах – звезды. Запахло сладкими белыми лилиями.

Губы у Гаары были горячими и сухими, будто Песчаного Демона лихорадило. Он обнял Ли за шею, и тот почувствовал, что если сейчас разожмет руки, Гаара упадет. Еще Ли не мог перестать думать о том, что всего десять минуть назад ТенТен угощала его какигори, и теперь, наверно, он на вкус тоже как какигори – очень холодный и очень сладкий.

- Черт, что же ты делаешь, Гаара, - выдохнул Ли, когда браслеты царапнули его кожу под футболкой. Куртка полетела на землю, и теперь Ли точно знал, почему все эти парни в бриолине никогда не расставались со своими.

- Черт, что же ты делаешь, Гаара, - еще раз, нетерпеливо запуская руки под короткую маечку.

*
какигори – летнее лакомство из тертого льда с сиропом.

Тренировочный столб сотрясался от повторяющимися ударами Ли. Ритм был успокаивающий, в то время как жестокие физические упражнения выбивали всю ту «паутину», которая собралась у него в голове.
По мнению Ли, быть «Военным Послом» в Песке - значит участвовать в сражениях и опасных миссиях. Но всю неделю со дня приезда его злейшим врагом была скука.

Ли учили всегда уважать старших, но то, что члены совета постоянно только болтали впустую, заставляло Ли хотеть вскочить с кресла, закричать во все горло и выпрыгнуть в ближайшее окно. Но, так как это будет не очень-то Дипломатично, он прилагал все свои усилия и концентрацию, чтобы выглядеть внимательным и не зевать («за каждый зевок я сделаю пятьсот одно отжимание»). Но, несмотря на его усилия, он все-таки задремал этим утром. Когда же он снова вернулся в реальность, тот же достопочтенный старец все также продолжал говорить о приграничных районах стран Ветра и Огня, и никто, по-видимому, даже не заметил нескромности Ли.
Никто, кроме, пожалуй, Гаары. Было сложно сказать. У Ли иногда было странное ощущение, что Казекаге наблюдает за ним во время встреч, на которые приглашали Ли; но, когда он смотрел на Гаару, его обрамленные темным глаза были устремлены на кого-нибудь другого.

499...500! Ли прекратил бить деревянный столб и вытер пот с глаз. Было ужасно жарко, особенно для того, кто привык тренироваться в лесах Листа. Еще одна вещь, к которой надо привыкнуть в этой иностранной деревне. Здесь все было другим: еда, жилье, минеральная вода из скважин, то, как люди таращатся на его гетры… Жители Сунагакуре были серьезной кучкой людей, у них было много обычаев, негласных традиций и строгих табу, из-за которых Ли постоянно попадал впросак; было нелегко подружиться с ними.

Ли бы точно ужасно тосковал по дому, если бы позволил себе, но он был не такой. Он будет работать до тех пор, пока его не примут! Темари и Канкуро были довольно дружелюбны, если не бывали на заданиях. А Гаара… ну, Ли не был уверен, что был у него в расположении, но Казекаге не возражал видеть Ли поблизости. Это было началом.

Ли несколько раз согнул ноги в разминке и ровно задышал. Песок блестел на солнце, почти ослепляя. Он был один на огромной тренировочной площадке; большинство ниндзя Песка тренировались здесь рано утром или вечером, но Ли таким способом пытался привыкнуть к испепеляющей дневной жаре, встречая ее всю в 2 часа пополудни, пытаясь пробиться через ее упрямство. Ему пришлось сменить свой любимый зеленый облегающий костюм на легкую одежду, но утяжелители и гетры он все-таки оставил по некоторым сентиментальным причинам. После часа тренировок он оголился по пояс, и струйки пота сбегали вниз по его груди, увлажняя бинты, которые он все же оставил на месте, вокруг торса, рук и кистей.
- Отлично! - прокричал Ли, выпрямляясь. - Понеслась!
Он очень скучал по Гаю-сенсею, особенно в такие моменты, но Ли не хотел, чтобы тот узнал об этом.
На секунду он весь сконцентрировался, а затем буквально «взорвался в действии», песок на площадке разлетелся вокруг него. Он ударил по первому тренировочному столбу. Это был тяжелый дубовый столб, закопанный на пять футов в землю, но, несмотря на это, он пошатнулся, когда Ли поразил его крученым ударом ноги. Он все еще скрипел, когда Ли подпрыгнул и нанес нисходящий удар следующему столбу в линии, затем прыгнул и ударил по третьему ужасной двойной атакой. Потом он схватился за шатающуюся верхушку столба, перепрыгнул его и вмазал по четвертому двойным закрученным пинком. Где-то внизу дерево треснуло.

Пригнуться, увернуться от невидимого врага – быстрее! Назад, повернуться и ударить по пятому столбу. Высоко подпрыгнуть – выше! Повернуться и ударить ногой по шестому… Стоп – рядом с шестым кто-то был – вот черт! Ли понимал, что надо остановиться, но его тело среагировало на незнакомца так, как было натренированно; нога летела с достаточной скоростью, чтобы разломить позвоночник человека напополам.
Но удар пришелся на стену из песка, от чего песчинки разлетелись повсюду.

- Гаара?!
Ли в ужасе отпрыгнул назад.

Песок начал медленно осыпаться с импровизированной стены, защищавшей верхнюю часть тела Гаары. Казекаге стоял прямо рядом с шестым столбом со скрещенными на груди руками и наблюдал.

Ли стало интересно, как долго Гаара там пробыл, скрывая свое присутствие и рассматривая его. Затем он заинтересовался, зачем Гаара стоял там, наблюдая за ним. Затем он подумал, каким мучительным ритуальным суицидом это все обернется. Вообще-то, в списке Цунаде не было указано «не пытайся сломать Казекаге шею», но, наверно, потому что это и так понятно.

- Казе…
- Это не все на что ты способен, - начал Гаара, и слабый намек на презрение в его монотонной речи заставил Ли отреагировать вопреки лекции Цунаде о Правилах Дипломатии.
- Ну, конечно, это не все! Это только тренировка! Обычно я тренируюсь усерднее с Гаем-сенсеем, но сейчас я просто не хочу разгромить тренировочное поле.
Гаара медленно перевел взгляд с Ли куда-то влево. Ли глянул в том же направлении, чтобы увидеть, как один из дубовых столбов наклонился назад с вырванными с корнем каменными креплениями.
- Упс, -поморщился Ли. Капитан Санада очень рассердится. Санада - джонин, который встретил Ли и показал его кабинет в первый день. Мужчина относился к Ли с терпеливой добротой в связи с его статусом иностранца; он показал ему тренировочное поле, когда Ли пожаловался на недостаток физических упражнений. Он точно сделает ему выговор за то, что Ли сломал что-то уже после нескольких заходов.
- Вы собирались их использовать? Простите, что испортил вашу тренировку, - сказал Ли, потирая заднюю часть шеи, скорбно смотря на сломанный столб. Это просто не его день.

Гаара снова одарил его этим длинным, нечитаемым взглядом. Ли показалось, что его слова заинтриговали Гаару, хоть он и не понимал почему. С одной стороны был Гаара, с другой - тренировочное поле, что еще можно было подумать? Даже Каге скрытых селений тренировались; они были не только лидерами и управляющими, но еще и самыми сильными воинами.
Даже Цунаде время от времени тренировалась с джонинами высшего уровня, хоть это все и были уловки, чтобы избежать гор бумажной работы за столом. Самые захватывающие бои – по крайней мере, по мнению почти каждого мужчины в селении – были, когда Шизуне направлялась к тренировочному полигону, идя рядом со своей начальницей с условием, что если она победит, то Цунаде засядет за работу. В такие дни Шизуне обычно выигрывала, так как Цунаде не могла драться в полную силу с другом, а Шизуне научилась драться не по правилам в последние годы. Все – все мужчины – в деревне заканчивали любые свои дела, чтобы посмотреть на сражение. Ли восхищался техниками, но никак не мог понять, зачем их смягчать.

Неожиданно Ли выпрямился, пораженный лучшей идеей, пришедшей ему на ум за всю неделю.
- Я знаю! Мы можем устроить тренировочный бой в компенсацию того, что я разломал одну из тренировочных секций.
Глаза Гаары расширились.
- Спарринг… со мной.
- Да! - Ли с трудом удержался от того, чтобы сгрести Гаару в охапку и притащить на арену. - Сказать по правде, я надеялся, что однажды у меня буде шанс сделать это. Я знаю, что вы стали сильнее со дня экзамена на чуунина, и я хочу испытать несколько моих новых техник против вашего Песчаного Барьера.

- Ты хочешь…сразиться со мной.

Казалось, у Гаары проблемы с соображалкой.

- Да. Эм, или мне нельзя? - Ли напомнил себе уже в сотый раз, что Гаара – Казекаге, и к нему надо относится не так, как к Неджи, или Наруто, или к другим друзьям Ли, которые не прочь побороться с ним.

Гаара медленно двинулся вперед, выходя из тени тренировочного столба. Песок медленно кружился вокруг него с подобным гремучей змее шипением, задевая подол его черного одеяния. Он был одет в свою обычную уличную одежду, заменив мантию Казекаге на защитную куртку и штаны, перетянутые ремнями в районе бедер и колен.

Ли уже замечал до этого – и находил это немного странным – что он всегда немного побаивался того, как одет Гаара. Наверное, потому что он был Казекаге, самой важной личностью в деревне. Не то чтобы Ли не замечал, во что одета Цунаде, просто он всегда смотрел на нее с предварительным содроганием, особенно когда она что-то оживленно говорила или очень быстро шла. Ли был довольно обеспокоен тем, что ее скудное «обмундирование» однажды сползет вверх или вниз и покажет Ли все то, что он не хотел бы увидеть у своего непосредственного начальника.
Гаара был всего в нескольких футах* от него, смотря на Ли, как ястреб, ожидая чего-то, какой-нибудь реакции. Ли посмотрел на него одновременно озадаченно и вежливо.
- Разве ты не боишься? - наконец спросил Гаара.
- Боюсь?
- Песка.
Ли посмотрел на песок, лежащий по всей тренировочной площадке.
- Ну, если честно, мне до сих пор снятся кошмары о Песчаном Гробе. Но это будет всего лишь тренировочный бой, а не настоящий. И ты не будешь использовать его.
Он поднял взгляд и отступил назад; Гаара приблизился к нему на расстояние нескольких дюймов**.
- Что если я потеряю контроль? - спросил Гаара тихо.
- Потеряешь контроль? - Ли был поражен.- Мы довольно давно не виделись, но, скажу, как воин воину, сейчас ты не похож на того, кто может потерять контроль.
Ли хорошо помнил того прошлого Гаару на экзамене на чуунина, который возник из расколотой Песчаной Брони и улыбался, как демон, перед тем, как сокрушить Ли. Но он также помнил того Гаару, который использовал свой песок, чтобы защитить жизнь Ли от Кимимаро, даже когда Гаара был отброшен в сторону и едва мог стоять. Несмотря на внешность, в обоих случаях Гаара был под полным контролем; смертоносная атака, направленная на убийство Ли, была абсолютно осознанной.
Ли изучал Гаару последнюю неделю и не видел никого, кто находился бы под большим контролем. Возможно, даже чересчур большим, говорила маленькая частичка Ли, но он не знал, что заставляет его так думать, поэтому он не обращал на эту мысль внимания.

- Пораниться можно и во время тренировки, - сказал он, пожимая плечами.- Но раны, излечиваясь, делают сильнее. Так как, хотите попробовать?
Гаара рассматривал его довольно долгое время, затем повернулся и пошел прочь. Ли разочарованно вздохнул. Конечно, Казекаге Песка не будет драться с шиноби Листа, особенно с тем, кого он уже однажды побил…
- Давай драться,- сказал Гаара. Он остановился рядом с деревянными столбами, расстегнул несколько ремней и пряжек и поставил свою тыкву, прислонив ее к сломанному столбу. Ли хотел было возразить, но поток песка вылетел из тыквы и последовал за Гаарой, который шел к арене, песок кружился вокруг него, как щенок, которому хочется поиграть. Вся центральная арена была покрыта песком; Гаара был почти непобедим.
Ли, который не мог поверить в свою удачу, занял место напротив Гаары. Он был уверен, что спарринг точно был в запрещающем списке Цунаде - но, эй! – Гаара сказал «да». У Ли появился шанс снова встретиться лицом к лицу с Гаарой, и он не собирался упускать эту возможность.
- Так как это просто дружеский бой, я не буду использовать Ренге*** или еще чего-нибудь, кроме тайдзютцу, - объявил Ли, – но я улучшил техники за последние несколько лет. Даже в таких условиях я сделаю все возможное, чтобы пробиться через твой Песочный Барьер!
Если у него не получится, он сделает десять тысяч ударов по дубовому столбу: он все равно уже сломан.
- Возможно, тебе придется взять свою тыкву и убедиться, что у тебя есть весь песок, который тебе нужен. Я не буду легким противником!
Гаара даже не удосужился ответить. Он осматривался, сверяя расстояние до краев арены и измеряя пространство, с которым ему придется работать.
- Делай, что хочешь, - сказал Ли, развязывая бинты на руках,- но только не недооценивай меня.
- Не недооценивать тебя?
Гаара посмотрел строго, прищурив глаза.
- Ты был первым человеком, которому удалось ударить меня. За все время. Я никогда не недооценивал тебя.
Ли моргнул, тронутый признанием его способностей…
- Поэтому я пришел тогда в госпиталь, чтобы убить тебя, - добавил Гаара, немного испортив эффект.
О, ну, Ли можно похвалить: в конце концов, сам дикий и неуравновешенный Гаара посчитал его достойным быть убитым.

- Это поэтому ты захотел, чтобы я стал военным атташе? - спросил Ли, опробывая версию, которая была ему очень интересна. – Потому что ты видел меня в бою?
- По другим причинам.
- Что… а, да, ты сказал, что не хотел еще одного подхалима.
Гаара коротко кивнул.
- А что еще? - спросил Ли, ему было любопытно, потому что отношение Гаары давало ему поводы думать, что может быть что-нибудь еще.
- Возможно, однажды я скажу тебе, - ответил Гаара, скрещивая руки на груди. - Ты хочешь драться или заговорить меня до смерти?
- Драться! - весело сказал Ли и атаковал.
Для начала простой исследующий удар. Он занес ногу, ожидая наткнуться на песок, но вместо этого ударил по воздуху. Ли был поражен, но его тело уже закручивало его, и он сделал Гааре подсечку.
Песок потрескивал и мелькал, и Ли снова ударил воздух. В этот раз он увидел, что произошло: Гаара отступил назад.
Что за… Гаара никогда не уклонялся! Обычно он просто стоял и давал песку принять удар на себя. Ли уже начинал новую атаку, его тело двигалось само собой благодаря годам изнурительных тренировок, но сейчас ему было любопытно.
Его кулак летел прямо по направлению к животу Казекаге; Гаара отступил, уворачиваясь от удара, все еще держа руки скрещенными. Песок летал вокруг их ног, но так как Ли подбирался все ближе, он не поднимался для защиты.
Ли сделал обманный маневр, затем ударил слева, все еще оценивая и испытывая. Он мог чувствовать песчинки вокруг своего кулака, но всего лишь как автоматическую защитную реакцию, ничего больше. Гаара был вне досягаемости. С этого момента Ли начал действовать более агрессивно. Он ударил один раз, затем прыгнул вперед по инерции, перекувыркнулся, стараясь ударить в грудь. Гаара отступил, полы его одежды взметнулись, когда он уворачивался. Движение было коротким, но таким элегантным и просчитанным, что Ли заметил, что упустил два хороших шанса, из-за того что просто отвлекся.

Все! Хватит шуток!
Ли без усилий перешел на более высокую скорость, которую он использовал на тренировках против других шиноби.
Глаза Гаары расширились, когда он быстро увернулся от удара, а песок поднялся волной, захватывая Ли, но все же не полностью блокируя удар, так как он все еще не был настолько близок, чтобы представлять реальную опасность. Но Ли нравилось состязание.

Гаара снова изогнулся и отступил; уклонился от следующего удара, нарочно падая на колено. Его руки ударились о землю, и ворох песка быстро вырвался из под его пальцев, нацеленный прямо Ли в лицо. Ли понял, что целился он в глаза, пытаясь ослепить. Он сумел вовремя поднять руку, чтобы защитить себя, и почувствовал завитки песка вокруг щиколоток.
Он высоко подпрыгнул, стараясь выпутаться из ловушки, изогнулся в воздухе и нацелился на плечо Гаары своим локтем. Гаара отскочил, но Ли был тут как тут, наращивая атаку, намереваясь заставить Гаару отступить. Он подпрыгнул, перевернулся в воздухе, пытаясь ударить Гаару ногой с другой стороны. И тогда он наткнулся на стену из песка! Гаара не сумел отклониться. Ли использовал песок как опору и прыгнул выше, перепрыгивая и намереваясь ударить в голову; этот же маневр он использовал против Гаары на экзамене на чуунина. Песок должен был перехватить удар. Ли был быстрее, чем пять лет назад, даже с утяжелителями, но это был Гаара.
Ли возликовал, на его лице появилась счастливая улыбка. Он перепрыгнул через песок, пытающийся остановить его, перекувыркнулся, совершил ложный маневр и на всей скорости и со всей силы ударил кулаком, направляя его на лицо Гаары. Песок зашипел и остановил его, захватив руку до предплечья; кулак все же прошел через песок и остановился в дюйме от лица Гаары.
За стеной песка и рукой Ли губы Гаары изогнулись в легкой улыбке; это было признанием того, что удар был хорош.
- Первое очко за мной! - счастливо воскликнул Ли.
- Первое очко? - эхом отозвался Гаара. – И сколько же всего очков в этом матче?
- О, число колеблется, мы с Гаем-сенсеем можем тренироваться так весь день.
Гаара медленно моргнул.
- Весь день. Так растрачивая энергию. Неудивительно, что ты так много ешь.
- Давай заново! - сказал Ли, отскакивая назад и принимая стойку: одна рука впереди, другая за спиной. Пот струился по его голой груди, но он не замечал жары и солнца, опаляющего кожу на плечах.
Гаара медленно потряс головой.
- Мне надо возвращаться.
- О, - Ли старался скрыть разочарование от Гаары, который повернулся и направился к месту, где он оставил тыкву; песок крался за ним.
Ли тоже шел следом, его любопытство относительно нового дзютцу пересиливало разочарование.
- Я и не думал раньше, что смогу увидеть, как ты уклоняешься. Что-то новенькое! Ты работаешь над новой защитой?
Гаара одарил его одним из своих долгих, пустых взглядов, таким, который напоминал Ли – опять! – что он говорит с Казекаге и с шиноби другой деревни, который, наверняка, не собирается раскрывать Ли свои секреты.
- Я оттачиваю контроль над песком, - Гаара, наконец, ответил, как ни в чем не бывало. – Помнишь бой с Кимимаро?
- Парень с костями, - уточнил Ли, кивая. - Ты просто уничтожил его! Это было впечатляюще!
- Это было неэффективно и напрягающее, - возразил Гаара, пристегивая ремни тыквы к спине. – Мне пришлось похоронить его под лавиной из песка и чакры. Если бы я ранил его с самого начала своими слабыми атаками, мы бы избежали многих проблем, но он был слишком быстр и проворен.
- Ну, да, - отметил Ли. Он даже не подумал об этом. – Но ты выиграл.
- Я почти проиграл. Мой запас чакры велик, но не безграничен, как показал Дейдара.
Взгляд Гаары переместился на деревню позади них, и Ли понял невысказанное без слов; сил Гаары достаточно, чтобы защитить его самого… но сейчас он защищает не только себя. Это потребовало адски много чакры, чтобы создать щит, спасший многих людей от гибели.
- И как помогает обучение уверткам? - полюбопытствовал Ли.- Потому что я должен сказать, что то, как ты уворачивался… если бы это бы настоящий бой, м…
Ли пытался вспомнить все заметки о Политике и Дипломатии, которые он сделал, слушая Гая-сенсея.
- Я не буду уворачиваться так в реальном бою; я бы не доверился воле случая, - сказал Гаара без намека на враждебность.

Ли застенчиво улыбнулся.

- Я учусь использовать песок с большей тонкостью. Он продолжение моего разума и тела, поэтому я тренируюсь реагировать более точно в бою. У меня никогда не было много обычных тренировок шиноби: предполагалось, что они мне не нужны. Я стараюсь преодолеть это и использовать песок более эффективно, чтобы сохранить так много чакры, как я только смогу. Это медленный процесс, - заметил Гаара равнодушным тоном.
- Могу поспорить, это так. Это удивительно сложно изменить свой стиль ведения боя, - Ли смотрел на него с обожанием. Он был также тронут и, вообще-то, совершенно поражен, что Гаара захотел поделиться с ним таким вещами. Возможно, так он благодарил за возможность потренироваться вместе.
- Это не совсем модификация, - сказал Гаара.- Я не планирую менять свою стратегию обороны. В любом случае, песок – основная защита. Но обучение тому, как движется моя цель, помогает мне работать над атаками.
- Атаками? - Ли почти подпрыгнул на месте, пытаясь отказаться от идеи схватить Гаару и потащить обратно на тренировочное поле и посмотреть, чему он еще научился. Гаара сегодня, в основном, оборонялся; если бы Гаара дрался с ним, как с Кимимаро, вот это было бы настоящее состязание!
- Я практиковался на марионетках Канкуро, - сказал Гаара.- Но они неподходящая замена для…
Тут он прервал сам себя, пряча глаза от прямого взгляда Ли.
На мгновение Ли увидел, как что-то промелькнуло в этих глазах, эмоция, которая быстро была принята, обдумана и тут же отклонена. «Рябь» прошлась по лицу Гаары, как капля, упавшая в большое темное озеро, которая сразу же исчезла.
- Они не очень хорошая замена оппоненту из плоти и крови, так как они не созданы для того, чтобы уклоняться, - закончил Гаара, будто ничего не произошло. - Но они помогают мне практиковаться. Хоть Канкуро и жалуется, что песок попадает в механизмы.

Вообще у Ли не особо была развита интуиция…

- Ты не боишься?.. Что если я потеряю контроль?

… но ему в голову вдруг пришла идея, что Гаара тренировался только на марионетках Канкуро и ни с кем из шиноби деревни. Ли пробыл здесь всего неделю, но уже заметил, как Санада и другие ниндзя ведут себя с Гаарой. Они смотрели на Казекаге с огромным уважением, даже с благоговением в благодарность за то, что он спас их жизни во время боя с Дейдарой, и со страхом. Возможно, с неоправданным страхом; они видели того старого Гаару гораздо дольше, чем Ли; они видели, что может сделать Шукаку.
- Я должен идти. Не задерживайся долго на улице. Ты еще не привык. У тебя будет солнечный удар,- сказал Гаара, направляясь к деревне. Ли показалось забавным слышать такое от парня в черной толстой куртке, штанах и с тяжелой тыквой, бьющейся об его плечи.
Ли смотрел, как он идет, вспоминая, как песочные удары безрезультатно били в Кимимаро. Для этого потребуется много работы, упорства и усилий, чтобы придать песку достаточную скорость, позволяющую победить такого оппонента; нужно тренироваться с тем, кто также быстр.
- Гаара!
Красноволосый оглянулся через плечо.
- Я снова буду здесь завтра днем. Мы можем потренироваться еще!
Гаара молча смотрел на него.
- Давай! Я хочу увидеть те атаки, о которых ты говорил, - добавил Ли с блестящими в пылу глазами.
Гаара отвернулся и продолжил путь. Он почти зашел за пределы слышимости. Но Ли чувствовал, что он только что одержал вторую победу за сегодня.

Примечания:
* 1 фут=30 см.
** 1 дюйм=2,54 см.
*** Ренге="Первичный Лотос".

Ястреб переместился на свою жердь. Он наградил Гаару подозрительным взглядом, затем пристально посмотрел на мясо между его пальцев. Как только ястреб осторожно начал вытягивать шею, Гаара подбросил кусок, и мясо было мгновенно схвачено. Птица издала самодовольный звук, проглотила и высокомерно уставилась на Гаару.
Ли, все еще находившийся на лестнице, ведущей в помещение, откуда отправлялись сообщения, старался не напугать ни Казекаге, ни ястреба, и все же решил, что лучше позвать прямо сейчас.
- Привет, Гаара. Заботишься о птицах?

Гаара едва оглянулся через плечо, как бы говоря «А что ты думаешь, я здесь делаю?». Это было его стандартным поведением; Ли и глазом не моргнул.

- Эй, а где же присматривающий чуунин? - спросил он удивленно, как только приблизился к информационной доске.

- Пришло несколько срочных сообщений. Посыльных не хватило, и он сам отправился в шифровальный пункт. Он должен вернуться через час, - ответил Гаара, подходя к корзине за следующей порцией мяса. Другой ястреб нетерпеливо подпрыгнул на жерди, позвякивая путами.

Дело дрянь. Ли сбросил рюкзак и сел на стул, чтобы подождать, надеясь, что это не займет слишком много времени. Хотя у него и было смутное подозрение, что чуунин не будет спешить вернуться, в то время как Казекаге находится в птичнике.
Люди избегали находиться с Гаарой в одной комнате наедине, если у них не было к нему какого-либо дела. Такая реакция была благодаря остаткам страха, особенно со стороны обычных горожан, но также она была порождена уважением; Гаара всегда был окружен аурой человека, который не хочет, чтобы его беспокоили. Добавьте к этому чувство смущения от присутствия рядом самого важного человека в деревне, того, кому они все доверили свои жизни; и неспособность придумать тему для разговора, глядя в эти холодные зеленые глаза…
Ли смотрел, как Гаара подбрасывает еще один кусок мяса ястребу. Кормить птиц, которые содержались для связи внутри деревни, была обязанность чуунина, но Гаара время от времени тоже делал это, не объясняя причины.

Последующая тишина, нарушаемая только лишь хищными птицами, шуршащими на своих жердочках, проглатывающими свой обед, и взволнованным воркованием голубей в клетках, стоящих немного в стороне, была довольно удобна. Ли не мог пожаловаться на то, что у него были долгие и задушевные беседы с Казекаге; иногда он так же, как и жители деревни, не мог найти тем для разговора, которые имели бы возможность заинтересовать Гаару. Но это не значило, что он чувствовал себя неуютно в присутствии Казекаге. За шесть месяцев своего пребывания он увлек Гаару в регулярные тренировки в удобное для каждого время. Вам не нужно многочасовое общение с парнем, с которым вы каждый день сражаетесь. Стиль боя раскрывает настоящий характер, если верить заверениям Гая-сенсея, уж он-то должен знать, о чем говорит.

Эти спарринги стали самыми важными моментами в расписании Ли, и ему нравилось сознавать, что Гаара тоже ждал этих встреч, организовывая свой день так, чтобы выделить время для тренировок. Потребовалось несколько недель, чтобы убедить Гаару в том, что Ли и правда хочет, чтобы его атаковали по-настоящему (конечно, в разумных пределах).
А сейчас Гаара был полон воодушевления, и Ли получал те тренировки, которые он проводил с Гаем-сенсеем.

Схватки представляли собой скоростные атаки и парирование, песчаные техники против Тайдзютцу. Ли уворачивался от ударов Гаары, прыгал вперед, бросался в сторону, чтобы подобраться ближе для контратаки, наносил удары по Песчаному Барьеру, конечно, если один из сильных ударов Гаары не настигал его первым. Это потрясающе! Или, как выразился Канкуро: «Грубо. Ты б сходил, подлечил голову». Естественно, это было глупостью: голова Ли была в полном порядке.
Гаара практиковался в контроле, скорости и силе, но он никогда не целился в жизненно важные органы.

Во время схваток Гаара много не разговаривал, хотя по части неразговорчивости Неджи он побить не мог. Ли не возражал, он уже привык к меняющемуся настроению Гаары и приступам молчания за последние несколько месяцев совместной работы, ну, или пустого болтания без дела в кабинете Казекаге. Это уже стало привычкой, равно как и тренировки. Ли часто работал допоздна в здании администрации. Между миссиями в качестве джонина Листа и обязанностями в качестве дипломата ему много о чем приходилось заботиться, в этих делах он был довольно добросовестным и немного медленным. Гений, возможно, справился бы с делами быстро, но у Ли было только упрямство и трудолюбие, собственно, как всегда. Он частенько делал перерывы около полуночи, чтобы проверить, не нужно ли Казекаге, который никогда не спал, чего-нибудь из кухни, или просто составлял компанию.
В зависимости от особенности молчания Гаары в такие моменты, Ли оставался либо на несколько секунд, либо на полчаса или больше. Иногда они вообще не говорили, а иногда разговаривали о своих деревнях, о шиноби, которых они знают, о миссиях и о всем тому подобном. Ли любил такие полуночные перерывы, когда все остальные жители деревни уж отправились спать, а холод ночной пустыни нарушается только переговорами часовых и поскуливанием песчаных лисиц за городскими стенами.

Несмотря на луч солнца, льющийся через открытое окно, ситуация в птичнике чем-то напоминала их ночные встречи. Птицы шелестели крыльями и кричали. Несколько цикад стрекотали в полуденной жаре. Темно-красное одеяние Гаары будто бы сливалось с рыжевато-коричневым оперением птиц, которых он кормил. Солнечный свет скользил по плечам и песочного цвета тыкве. Мантия Казекаге была брошена на стоящий неподалеку стул.
Голуби теперь ворковали немного спокойнее. Ли сонно моргнул.
Тут же он резко встряхнулся. Сейчас не время спать! Через несколько минут ему уже нужно было уходить, если он хотел сделать все до наступления сумерек. Ли уставился на люк, ведущий на нижний уровень, как будто он мог одной силой мысли вызвать чуунина, отвечающего за передачу информации. Через пару минут Ли что-то почувствовал. Он поднял взгляд и увидел Гаару, уставившегося на него. Или скорее на его пальцы, нервозно стучащие по столу. Ли заставил себя остановиться.
- Чего ты ждешь? Посылка в Коноху уже запечатана и готова к отправке, - сказал Гаара, стараясь говорить тихо, чтобы не испугать птиц. Он вытирал руки о тряпку, чтобы стереть следы крови с пальцев.
- Ну, я надеялся, что смогу втиснуть туда письмо. Личное письмо, - Ли помахал маленьким свитком.
- Но чуунин вряд ли вернется быстро, он не успеет проверить его до того, как почтовая птица должна будет улететь. Да и мне скоро нужно уходить.Ты, кажется, торопишься на миссию ранга В в Южные Равнины.
- Верно.
- Это важное письмо?
- Нет, вообще-то. Я мог бы отправить его и по обычной почте… - Ли грустно посмотрел на свою писанину, плотно размещенную на свитке из тонкой рисовой бумаги. – Это всего лишь письмо Гаю-сенсею, но так как для того, чтобы добраться до Равнин, потребуется три дня, вернуться назад еще три – значит, вернусь я через неделю, а он собирался отправиться на задание во вторник…
- Отдай письмо мне. Я проверю его, - Гаара, не оборачиваясь, протянул руку, глядя на ястреба, который явно пытался его пересмотреть.
- Но… - Ли замешкался, теребя край свитка. - Это работа чуунина. Я не могу просить тебя…
Гаара щелкнул пальцами, не смотря вокруг. Ли, все еще сомневаясь, подошел, так как уже привык к тому, как он иногда мог выходить за некоторые рамки. Казекаге никогда специально не был груб с людьми, но и никогда не затруднял себя любезностями. Возможно, он даже и не знал о том, что это такое, или как они используются в людском общении.
Вообще-то, в свитке не было ничего такого, чего бы он не хотел показывать Гааре. И конечно, он не думал, что Гаара не может заменить чуунина.
Гаара выкинул испачканную в крови тряпку, молча взял письмо и подставил его под солнечный свет, проверяя на наличие секретных пометок. Затем он забегал глазами по строчкам, ища закодированную информацию. Он запомнит слова, чтобы потом записать копию, которая будет храниться для последующей ее передачи к дешифровщикам. Ли это ни сколько не огорчало, так как это была стандартная процедура для тех, кто приезжал в любую из скрытых деревень. Но он внимательно наблюдал за Гаарой, интересуясь, заметит ли он…
Взгляд Гаары резко остановился на своем имени. Быстрый темп осмотра письма замедлился, так как он стал сосредоточенно читать.
- Эмм… Гай-сенсей всегда тобой интересуется, - сказал Ли, немного смущаясь по непонятной ему причине. – Я рассказываю ему новости о тебе, Темари-сан и Канкуро, ммм… только незасекреченную информацию, конечно.
Гаара смотрел на маленький параграф, в котором говорилось только о том, что у Казекаге все в порядке, он все еще тренировался с Ли, и его скорость улучшалась.
- Почему? - спросил он своим спокойным тоном, что делало вопрос более похожим на утверждение.
- Почему что?
- Я дважды почти убил тебя. И дважды ему пришлось остановить меня. Зачем ему нужны новости обо мне? Если только он не надеется, что ты скажешь ему, что я неожиданно умер, - добавил Гаара безразличным тоном.
- Что?! Нет! - вскрикнул Ли, чем заставил птиц в вольере забеспокоиться от внезапного шума.
- Нет, - повторил Ли, понижая голос. – Он и не думал точить на тебя зуб после экзамена на чуунина. И он знает, что ты спас мне жизнь. Он спрашивает о тебе, потому что он уже встречался с тобой, потому что мы тренируемся и работаем вместе. Ему всего лишь интересны люди, которых я знаю, - запинаясь закончил Ли. С его точки зрения, такие вещи не нуждались в объяснении.
- Потому что ты важен для него… - медленно произнес Гаара, смотря на письмо, будто пытаясь расшифровать какой-то код, скрытый описаниями миссий и обычных дней.
- Да.
- Вы часто пишите друг другу, - это был не вопрос. Уж Казекаге знал, какие письма отправлял и получал иностранный джонин.
- Почти каждую неделю, - счастливо ответил Ли.
- Почему? У него теперь другая команда генинов. Ты ему больше не нужен.
Ли отшатнулся. Это была еще одна причина, почему люди избегали много говорить с Гаарой.
Гаара мог быть жестоким, хотя большую часть времени его жестокость и была ненамеренной. У него просто было мало сочувствия к людям. Он всегда говорит вещи прямо, без обиняков, не понимая, как это может быть болезненно. Гаара потратил первые двенадцать лет жизни как оружие, как тот, кто безжалостно убивал, чувствуя какое-то голодное удовольствие. Когда Ли думал об этом, он осознавал что то, как Гаара изменил свою личность, заслуживало удивления и безмерного уважения. Но это не значило, что не осталось недостатков. Гаара был человеком, который раньше пользовался Песчаным Гробом как самым легким путем разрешения любых разногласий; для сравнения, сейчас ему ничего не стоило оставить разговаривавших с ним людей с ранами, нанесенными словами.

Его отношение к людям и не могло быть лучше, спасибо шиноби, которые никогда не показывали никаких эмоций за маской безразличия или легкого взволнованного внимания. Если бы кто-нибудь из них сказал Гааре хоть иногда расслабляться, это, возможно, многому бы научило его. Его брат и сестра иногда так делали, но только когда он совсем забывался; но их не так уж и часто можно было увидеть в деревне. И тогда появлялся Ли, который никогда не отступал от своих принципов или боя. Особенно, когда его гордость, или его учитель, или другой аспект чести бывали задеты. Ли открыл рот, затем закрыл, удерживая тем самым рвущиеся слова. У него не было времени на споры, и кроме того, его интуиция подсказывала, что сейчас грубость со стороны Гаары была по-настоящему ненамеренной.
- Гай-сенсей и я больше не учитель и ученик, это правда, - заявил Ли, драматично указывая пальцем в сторону Конохи; тот факт, что ближайший к нему ястреб уставился голодным взглядом на его палец, он проигнорировал. - Но это не значит, что мы больше не нужны друг другу, или, что мы отреклись друг от друга! Мы многое пережили вместе, и он научил меня жизни и Тайдзютцу. Нас могут разделять километры, мы можем не видеть друг друга месяцами, но мы будем хранить эту дружбу, которая будет длиться всегда!
- Иногда ты говоришь, прямо как он, - пробормотал Гаара, пробегая глазами остаток письма.
- Связь между учителем и учеником очень сильна, - согласился Ли. - Она формирует всю твою жизнь.
Гаара повернулся к Информационной Доске.
- Я не знал, - сказал он, подходя к баночке с чернилами и кисти. - У меня никогда не было учителей. Только присматриватели. Все, кроме одного, мертвы.
- Мне жаль слышать это, - сочувственно сказал Ли, хоть и не удивившись. Это была судьба шиноби. – Они погибли при исполнении обязанностей? - вежливо спросил он.
- Почти.
- Почти? Что с ними произошло?
- Я убил их.
Ли понадобилась секунда, что бы все осознать. Затем он в ужасе уставился на профиль Гаары.
Зеленые глаза медленно поднялись, чтобы встретиться с его глазами; холодные, как стекло, они искали его лицо. Гаара часто смотрел на него так. Будто ожидал от Ли чего-то, будто искал что-то, какую-то реакцию. Может быть, признак страха или отвращения.
Ли знал о Старом Гааре, все-таки он лично с ним встречался. Это был молодой человек, который бродил тогда в бурю вместе с Ли, который находился на разумной дистанции. Ли был очень осторожен с этим Гаарой, когда тот появлялся, он не любил его и старался не приближаться. Но он его не боялся. Разница же между осторожностью и страхом довольно понятна. Возможно, она так же понятна, как разница между учителем и «присматривателем».
- Мне жаль, что у тебя никогда не было настоящего сенсея, - тихо, но очень честно сказал Ли.
Ищущий взгляд Гаары превратился в нечто более знакомое, тусклый взгляд, которым он одаривал Ли, будто пытался понять предложение, сказанное на иностранном языке, и которое он мог понять, только переведя на свой язык. Наконец, он отвел взгляд, немного нахмурившись, будто то, что сказал Ли даже после перевода все еще не имело смысла.
Он наклонился к доске и поставил свою подпись на полях напротив имени Ли, добавляя ниже «Проверено. Отправить сейчас», оставив тем самым указания для чуунина.
- Спасибо, - сказал Ли.
Гаара не ответил. Любезность не была его сильной стороной. Возможно, он не видел в ней смысла.
Ли удостоверился, что письмо лежит на столе так, чтобы его было хорошо видно, затем надел рюкзак и повернулся, чтобы уйти. Гаара снова вернулся к птицам. Ли посмотрел на него, Гаара медленно приблизил палец к одному из ястребов, которых он кормил. Птица опустила голову и щелкнула клювом – Ли напрягся – но Гаара лишь нежно погладил перья на птичьей груди.

По словам Канкуро, когда Гаара зашел в птичник первый раз, вся стая ужасно разволновалась. Возможно, это из-за запаха крови в песке, или это просто был инстинкт.
С новой решимостью, которую он приобрел после боя с Наруто, Гаара стал более настойчивым. Голуби и голубки все еще сходили с ума, когда он подходил слишком близко, но хищники стали позволять кормить их, а некоторые самые смелые даже ели мясо с его рук и давали дотрагиваться до них.
Гаара посмотрел на ястреба, наклонившегося ближе из-за его прикосновения, с подобием ухмылки, которую можно было разглядеть в его глазах. Ли не думал, что Гаара был способен к веселью, но Казекаге явно осознавал свое достижение: он смог создать связь с живым существом, он сумел искоренить частичку страха.
Примерно так же он относился к Сунагакуре, как подумал Ли; относился, как к чему-то, что он должен защитить, о чем он должен заботиться и медленно приручать. Что-то, с чем он хочет создать связь, не надеясь получить что-либо взамен, после подтверждения своего кровавого существования. Все это наполнило Ли чувством неопределенной грусти, с которой он не мог совладать.

«Я сегодня какой-то странный», - подумал Ли, встряхнув головой. - «Пора идти».
Несмотря на расписание, Ли поймал себя на мысли, что разглядывает этого молодого человека, который подходит к пустельге*. Птица стала нервно отодвигаться.
- Эй, Гаара.
Гаара опустил руку и оглянулся через плечо.
Ли не имел и малейшего понятия о том, что произнести. Он знал только, что хочет что-нибудь сказать, но сказать «Взбодрись» было бы глупо, бесчувственно, нереалистично и, возможно, приведет к тому, что он будет засыпан песком по самую макушку. А что правильного он мог сказать? Он не знал всех подробностей прошлого Гаары, но все же знал достаточно, даже половина этого знания могла бы уже давно уничтожить Ли.
Гаара вопрошающе смотрел на него, поэтому Ли выставил вперед большой палец и подмигнул:
- Я буду усерден на своей миссии. Встретимся через неделю! Я буду скучать по нашим тренировкам, пока меня не будет. Но зато я постараюсь придумать контратаку на тот твой удар, тот, что с тремя разветвлениями песка. И тогда я смогу победить тебя!
Гаара уставился на его большой палец. Ли простоял в такой позе несколько секунд, затем отсалютовал и направился к лестнице, не ожидая каких-либо слов на прощание.
- Я тоже буду скучать по нашим тренировкам.
Ли даже споткнулся и уставился на Гаару, который повернулся к нему, поглаживая пустельгу, которая растеряла весь свой страх и пыталась легонько ущипнуть его за пальцы.

- Ч-что? - Ли был уверен, что ему послышалось. Или в птичнике Суны есть попугай в одной из клеток, потому что Гаара уж точно не мог сказа...
- Наша тренировка. Я тоже буду скучать, - повторил Гаара. Он сказал это медленно, будто пробуя слова, находя их странными и не совсем привычными, чтобы можно было когда-нибудь их повторить.
Ли помнил тот день - каждую секунду – когда Неджи признал, что «не против» постоянных боев с Ли. Он помнил, как чувствовал себя тогда. А сейчас было даже лучше. Особенно, зная, что Гаара говорит это серьезно. Позитивным моментом в его привычке говорить все честно и напрямую было то, что он не знал, как делать пустые комплименты. Возможность была, но он о ней даже не подозревал.
Казалось, в грудь Ли со всего размаху врезался большой, яркий шар энтузиазма.
- Ты оглянуться не успеешь, как я уже вернусь! Да! Если я постараюсь, то закончу поход за один день! Увидимся!
Проигнорировав дверь, Ли выпрыгнул прямо через окно со своим обычным воодушевлением. Когда он летел вдоль стены на крышу ангара, ему показалось, что он услышал строгое «Ли» позади, но его ноги уже коснулись земли, и он не мог терять ни секунды. Если он не доберется до Южных Равнин за один день, он сделает тысячу…
- Ли!
Ли замер. То же самое сделала и половина людей в здании администрации и на улице. На памяти жителей, еще никто не слышал, чтобы Казекаге кричал.
Гаара высунулся из окна, нахмурив лоб, но для Ли, который ошарашено взглянул наверх, он не выглядел разозленным.
- Даю тебе три дня на путешествие. Не беги, как маньяк, и не открывай Врата, чтобы добраться до места с невероятной скоростью, - приказал Гаара зловещим тоном.
- Но я бы мог…
- Ли.
- Ох, ладно.
Гаара в последний раз одарил его суровым взглядом, не позволяющим ослушаться. А затем снова повернулся к птицам, которые, наверняка, подняли гвалт после того крика.
Ли послушно зашагал вперед до тех пор, пока не скрылся из виду здания администрации, потом он снова перешел на быстрый бег. Гаара сказал никакой «невероятной» скорости, но Южные равнины и Коноха находились на одинаковом расстоянии от Суны, а Ли проделал двухдневное путешествие из Конохи в Сунагакуре, когда приехал в первый раз, поэтому такая скорость не была «невероятной». А он не хотел попусту тратить время, потому что он, правда, будет скучать по тренировкам, если будет отсутствовать дольше, чем нужно. И немного по его необщительному, переменчивому, ужасно честному другу по тренировочным схваткам.

Примечание:

*пустельга - небольшой ястреб, питающийся насекомыми, мелкими рептилиями и мышами; его основная характеристика - парящий полёт.

Эй, ты, красноволосый, с накрашенными глазами!
Ли так и застыл, не донеся чашку с чаем до рта. Гаара на другом конце стола медленно обернулся к мужчине, который к нему обратился.
- Да, ты. Не хочешь доставить удовольствие морскому волку?
Потрясенный Ли на мгновение замер от ужаса, затем с довольно громким стуком поставил чашку на стол так, чтобы привлечь внимание пьяного мужчины.
- Ему это не интересно, - сказал он, стараясь сделать это уверенно, но не провокационно.
- Ох, правда что ли? А ты кто такой? - спросил мужчина, слегка покачиваясь и пытаясь сфокусироваться на Ли. - Папочка?
Ли в ужасе уставился на пьяного моряка.

- Вам лучше уйти, - наконец выговорил он. - Сейчас.
Моряк начал было протестовать, но один из его друзей, который еще был довольно адекватен, сгреб его в охапку и стал оттаскивать. Ли не знал, какое выражение лица принял Гаара, так как не решался на него посмотреть, но второй мужчина, посмотрев на ниндзя Песка, аж побледнел.
- Пойдем, друган, - сказал второй моряк. - Не думаю, что он мальчик по вызову.
- Но он одет, как…
- Во имя Господа, заткнись и пошли!

Ли удостоверился, что моряки покинули таверну, а затем набрался мужества, которое является отличительной чертой Рока Ли, и повернулся к Гааре.
Ну, Гаара не выглядел готовым к убийству, что довольно странно. Он пристально смотрел на Ли, как обычно, спокойно и бесстрастно, но Ли смог различить тень любопытства в зеленых глазах.
- Кто такой мальчик по вызову?
- Эмм… - Ли закашлялся и попытался придумать ответ.
- Почему он подумал, что ты мой отец? Ты всего лишь на год меня старше, и мы с тобой совсем не похожи.
- Он был очень пьян. Пожалуй, нам на надо уйти, - сказал Ли; его голос звучал немного выше, чем обычно.

Он встал, оставляя недопитый чай и несколько монет для официантки, и быстро направился к задней двери таверны. Ли обошел худую кошку в небольшом переулке и пару ящиков с рыбой, которая уже начала попахивать из-за палящего солнца. Он направился к улице так быстро, как мог. Но избежать кое-чего так и не смог.

- Он думал, я парень-проститутка, - Гаара сказал это прямо у Ли за спиной тоном человека, который только что что-то осознал.
Ли остановился и оперся рукой о стену, хотя, по правде говоря, он хотел долбиться об эту стену головой. Он надеялся, Гаара не поймет. Возможно, Гаара и был рожден в крови, первый раз убил человека в возрасте трех лет, а его список убийств насчитывает большее количество пунктов, чем у любого другого шиноби его возраста, но никто даже не подумал преподать губительному оружию Сунагакуры уроки обычной жизни. В некоторых вещах Гаара был…
Ли попытался уместить слово «невинный» в одно предложение с «Гаара», но у него это не очень-то получалось. Нет, невинным его можно было назвать с большой натяжкой. Гаара как-то пропустил информацию о том, как функционирует мир, не относящийся к шиноби. Ли как шиноби в академии давали понятие о всех деталях криминального мира. Ему могла пригодиться такая информация, чтобы выполнять миссии под прикрытием. Ли не очень любил эту часть обучения, но, по крайней мере, он знал, кто такой мальчик по вызову. Лицо Ли сейчас приобрело такой красный оттенок, который обычно появлялся только когда он открывал Врата Жизни. У него было чувство, что Гаара сейчас заставит его разъяснить все в подробностях, поэтому серьезная травма головы выглядела очень привлекательным выходом из ситуации.

Ли храбро обернулся к Гааре, но Казекаге все еще не выглядел готовым к убийству. Очевидно, он совсем выкинул из головы того мужчину и его предложение. Сейчас он слегка заинтригованно разглядывал свою одежду.
- А что не так с тем, как я одет? - спросил он. - Я все время так одеваюсь в Суне.
Да, Ли поймал себя на мысли, что в обычном мире это немного провокационно носить сетчатую, обтягивающую… Какого черта я об этом думаю?!
Ли постарался избавиться от этой странной и абсолютно неправильной мысли о главном шиноби деревни и просто друге. Гаара носил одежду, которая была практична в бою и защищала, не сковывая движения. А то, что она так обтягивала тело, ничего не значило в… вообще ничего не значило!

С небольшим усилием Ли удалось прекратить думать о том, как одет Гаара – сегодня у Гаары не было с собой тыквы, пристегнутой кожаными ремнями, его длинная расстегнутая куртка выставляла на показ короткую красную жилетку поверх обтягивающей сетчатой майки…
С заметным усилием Ли УДАЛОСЬ прекратить думать о том, как одет Гаара, так как сейчас у него в голове осталась только одна мысль: Темари его убьет.

**

В то время это казалось хорошей идеей.
Ли долго раздумывал над их с Наруто разговором. И в его голове оформилось решение. Он не мог изменить прошлое Гаары. И так же сильно, как Ли хотел верить в то, что его дружба с Гаарой сможет изменить его настоящее и будущее, он сильно сомневался, что это произойдет. Ли мог только догадываться, на сколько серьезным было разрушение, которое кто-то вроде него не мог починить. Может быть, и не существовало кого-либо способного помочь на этой стадии. Некоторые вещи трудно восстановить.
Но он попробует. Потому что, несмотря ни на что, Рок Ли был не из тех, кто сдается. Возможно, хотя бы попытка сможет улучшить положение вещей.
Он был не способен сразу воплотить свой план в жизнь, так как месяц, последовавший за миссией в Конохе, был очень занятым. Гаара и его брат с сестрой готовились ко встрече с Дайме в Насаки, важном приморском городе в стране Ветра, куда правительство перебиралось на лето. Ли присоединился к ним как дипломат после выслушивания длинной и угрожающей лекции о том, как надо себя вести, от Темари. Сестра Гаары стала большим человеком в политической и дипломатической жизни Суны, и по некоторым причинам она думала, что Ли обязательно опозориться перед Дайме Страны Ветра и вовлечет в это дело всех шиноби.
Во время скучнейшей недели, которая последовала за их приездом в летний дворец Насаки, у Ли было много времени, чтобы понаблюдать за Гаарой в другой обстановке. Он смотрел, как Казекаге управлялся с политической деятельностью, различными обязанностями и переговорами, как мужчина лет семидесяти, но ни как не семнадцати. Ли знал, что забота о деревне была единственной возможностью поддерживать душевное равновесие, но ведь должно быть что-то еще.

Поэтому в день, когда у них было свободное время, Ли предложил пройтись по городу. Это было даже не совсем предложение, а что-то, что Гаара никогда до этого не делал. Он не был особенно воодушевлен да и вообще не видел смысла, но несмотря на это, он все-таки согласился к величайшему удивлению и удовольствию Ли.

Конечно, если бы кто-нибудь знал, что задумал Ли, он точно бы остановил его и доложил обо всем Гааре. Опасное оружие Песка не должно было бродить по улицам, полным невинными людьми. Большинство шиноби Песка понимали, что Гаара, возможно, не будет убивать всех в радиусе пятисот ярдов* из за малейшей провокации с чьей-либо стороны, но все-таки это не значило, что они будут так рисковать.

Но Ли всем сердцем верил, что риск – это то, что заставляет людей вырасти. Если они будут изолировать Гаару, как они узнают, что он наконец-то вырос из сумасшедшего хозяина Шукаку и стал настоящим Казекаге? Если уж на то пошло, как Гаара сам узнает об этом?

Так как тыкву было сложно скрыть, Гаара оставил ее во дворце, облачившись в толстый слой Песчаной Брони и распихав побольше песка под куртку. Переполненный прибрежный город страны Ветра должен был быть достаточно безопасным, а если нет, Ли торжественно пообещал себе в случае опасности защитить Гаару ценой собственной жизни. Он также полностью доверял Гааре в том, что он не распсихуется и не поранит кого-нибудь, но, если что, Ли был готов вмешаться и защитить жителей Насаки от песка при маловероятной возможности, что что-то случиться; ради этого он тоже пожертвует собой.
Существовало много потенциально опасных ситуаций во время простой прогулки по набережной, но Ли никогда не позволял смертельной опасности свернуть его с намеченного им пути.
Уже через две минуты с момента их появления на улице в Гаару врезалась торговка рыбой; ситуация, которая обеспечила бы Темари и Канкуро кошмарами на неделю. Песок зашелестел из-под куртки Гаары, но женщина двигалась слишком медленно, чтобы быть предметом угрозы, поэтому песок никак особенно не среагировал. Гаара также не обратил внимания.
В Суне вокруг носителя Шукаку всегда образовывалось свободное пространство, так как люди старались избегать нахождения поблизости из-за уважения и страха. Даже шиноби, которые не знали его, обходили Гаару стороной, слушая свой природный инстинкт самосохранения. Никто просто так не врезался в Гаару Песчаника.
Ли весь напрягся, готовый, если понадобиться, открыть Врата, чтобы защитить незадачливую женщину, которая пыталась очистить рукав Гаары от рыбьей чешуи. Затем торговка с веселым видом извинилась и попыталась продать ему тунец.
Взгляд на лицо Гаары дал понять Ли, что игра стоит свеч.
Было мало людей, способных понять этот взгляд. В действительности, женщина немного обиделась и пошла дальше, бормоча что-то об иностранцах с непроницаемыми лицами, у которых нет чувства юмора и элементарных манер, даже не подозревая о том, как близко она подошла к убийце. Но Ли стало казаться, что он начинает хорошо понимать Гаару, который был удивлен тем, что к нему отнеслись совершенно нормально – точнее сказать, без страха, ненависти или уважения – первый раз в его жизни.

Миссия удалась, как подумал Ли. Но оказалось, что он не предвидел кое-какие вещи. Во-первых, то, что Гаара почувствует любопытство на счет своего нового опыта и откажется возвращаться во дворец после короткой прогулки. И, во-вторых, что пристань Насаки окажется неприятной и сомнительной зоной.
Насколько сомнительной она была, они узнали после того, как их ограбили уже через полчаса прогулки. В этот момент Ли пожалел, что вообще ушел из дворца под прикрытием, чтобы вывести Гаару оттуда, и что не надел свой протектор, после того, как им удалось улизнуть. Ведь шиноби не обкрадывают.
Он избавился от воров очень просто и без риска для кого-нибудь: он подобрал с земли старый металлический багор и согнул его, затем он вновь его разогнул, и четверо воров исчезли. Гаара ничего не сказал, но Ли показалось, что этот эпизод явно развеселил Казекаге.
Несмотря на протесты Ли, Гаара заходил все дальше в убогие закоулки набережной, разглядывая все по пути: лодки, базарные прилавки, ссоры, суетливую жизнь вокруг него – с неуверенным любопытством, которое, в конечном счете, подбодрило Ли после того случая в таверне, где пьяный матрос принял Казекаге Сунагакуре за мальчика по вызову и попросил его об услугах.

Темари убьет его. Медленно.

- Так что в данном случае, - задумчиво спросил Гаара, - значит слово «папочка»?
Если Гаара поймет, что моряк подумал, что Ли был его сутенером, у Темари уже не будет шанса убить его: он умрет от смущения.
- Нам надо возвращаться во дворец, - сказал он, гордясь тем, что заикается не слишком сильно. - Скоро заметят, что мы ушли, и…
Гаара обернулся на таверну, и его очерченные темным глаза сузились.
Ли застыл, тоже кое-что почувствовав.
- Давай выйдем из этого переулка, - спокойно сказал Гаара.
Мужчины пытались окружить их, но Гаара, находясь не в своей среде, запрыгнул на стену и направился к пирсу. Ли следовал за ним по пятам, защищая спину Казекаге.
- Все, этого достаточно, - печально сказал Ли, направляясь к пустому двору, где обычно упаковывали рыбу. Эта чертова прогулка по городу не должна была быть настолько затруднительной!
Гаара шел молча.
Дюжина мужчин материализовалась вокруг них, как только Гаара и Ли остановились.
Один из них выступил вперед, и сердце Ли ухнуло. Он видел это лицо, напечатанное в Бинго Книге** Конохи. Он не узнал других, да и выглядели они не особо впечатляюще, но если среди них был кто-нибудь такой же, как этот парень, Ли придется попотеть, чтобы защитить себя и Гаару, не вовлекая в разборки обычных людей. И плюс ко всему, не дать распространиться слухам о том, что Гаара в городе. Ну, и конечно, ему понадобиться удача, чтобы вернуться во дворец до того, как шиноби Суны узнают, что за пару часов упустили из виду своего лидера и величайшее оружие.

Темари будет медленно убивать его ржавой ложкой.

- Сюда, кис, кис, кис… - пробормотал один из них с издевкой, демонстрируя полнейшее отсутствие чувства самосохранения.
- Запомни, - проговорил Ли в сторону Гаары. - Ты обещал, что не будешь использовать свои техники на ком-либо в деревне.
- Кроме случаев самозащиты, - поправил Гаара. Его глаза холодно, с намеком на нетерпение, оглядывали головорезов. Песок под его курткой зашуршал.
- Что вам нужно? Денег у нас нет, - сурово прокричал головорезам Ли, становясь перед Казекаге. Он уже знал, что это необычные воры.

Взгляд лидера скользнул по прикиду Ли, который был одет в свой обычный обтягивающий Одобренный-Гаем-Сенсеем-Супер-Костюм, гетры и желтое пончо. Наконец, лидер прекратил пялиться на Ли и переместил свой взгляд на Гаару.
- Что это тут у нас? Вы двое хотите посягнуть на мою территорию? - пробормотал он; его голос был странно хриплым, как будто в прошлом он был ранен в горло. На поясе у него были два изогнутых, зубчатых кинжала, по которым он то и дело постукивал пальцами.
- Нет, мы просто проходили мимо, - быстро сказал Ли. Они оставили все, что могло выдать в них шиноби, но кто-то, возможно, бандиты, могли понять, что они ниндзя, и могли предположить, что они нукенины или преступники из другой шайки.

Гаара, позади Ли, скрестил руки на груди и, похоже, возвращал мужчине взгляд с процентами.
Мужчина продолжал оценивающе на них смотреть. Затем сделал презрительный жест рукой в сторону Ли.

- Ты. Уходи. Мне плевать на тебя. Мне нужен только тот, что позади тебя. Ты можешь вернуться позже и собрать его останки. Покажешь их своим друзьям. Я хочу, чтобы все знали, что происходит с теми, кто наезжает на мою банду, какими бы крутыми они себя не считали.

Странно, как люди всегда недооценивали Ли, видя его в первый раз. Так было всегда. Ну правда, неужели они не могут узнать грозного воина, когда видят такового перед собой? Может, это потому что он был одет в пончо… Но быть сброшенным со счетов так просто было также оскорбительно, как предполагать, что Ли убежит и бросит Гаару. Хотя, конечно, Ли даже и не думал, что Гааре может грозить опасность от этих неудачников. Но он не хотел, чтобы Гаара убил кого-нибудь и свел на нет все полученные сегодня знания кровопролитием, которое, казалось, преследовало его, куда бы о ни пошел.
- Я отказываюсь, - сказал он презрительно, выставляя правую руку вперед по направлению к бандиту, принимая боевую стойку. - Мы здесь не для того, чтобы драться, но если вы ищите драки, можете начать с меня. Поверьте, у вас не будет шанса столкнуться с моим другом.

Преступник усмехнулся…
Вдруг, откуда ни возьмись, появилась огромная волна чакры. Прямо позади Ли.
Ли бросил встревоженный взгляд через плечо. Кто-то атаковал Гаару? Он не почувствовал, что кто-то попытался пройти мимо него…
Но позади был только Гаара, который был в полном порядке и все еще держал руки скрещенными на груди. Он смотрел прямо на Ли.
- Что? - прошептал Ли. - Что случилось?
Как правило, Гаара мог подавлять свою чакру и скрывать свое присутствие так, что был практически невидим для всех, кроме, пожалуй, очень опытных шиноби.

Ли почувствовал, как кунай летит ему в спину. Но ему не пришлось поворачиваться, так как инстинкт заставил его руку саму двинуться так, чтобы блокировать удар.
Который так и не произошел. Пальцы Ли сомкнулись, так и не поймав холодный метал. Он услышал звук столкновения, очень знакомый звук. Он обернулся и увидел, что кунай застрял в тонкой арке из песка, которая материализовалась позади него.
- Гаара! - Ли осуждающе посмотрел на Казекаге.
Гаара смотрел на него по-прежнему спокойно и непроницаемо.
- Я сказал тебе, что справлюсь, - Ли продолжил так терпеливо, как мог.
- Это был… рефлекс, - сухо ответил Гаара.
- Я понимаю, - Ли вздохнул; было трудно просто смотреть, как кунай летит кому-то в спину, и ничего не сделать. - Но прибереги песчаные техники для самозащиты и не вмешивайся, хорошо? Дай мне разобраться, пожалуйста.

Ли обернулся к атакующим, рассеяно поймав кунай, который выпал из песка, и подбросив его в руке. Он собирался сделать эту драку очень быстрой.
Гаара же все еще источал чакру, количество которой постепенно уменьшалось.
Ли с удивлением заметил, что число головорезов как-то поуменьшилось, а их главарь принял извиняющуюся позу.

- Гаара… Песчаник? - медленно спросил он, перебрасывая взгляд с Гаары на Ли, а потом на песок, скользящий обратно к ногам Гаары.

Гаара, все еще держащий руки скрещенными, сделал шаг вперед, вставая рядом с Ли, при этом он наступил на рыбий скелет, и тишину прорезал хруст.

Через две секунды двор был пуст.

Ли пришлось преодолеть жгучее желание побежать за трусливым врагом и продолжить стычку. Но у него были другие дела, а эти неудачники явно не стоили того, что бы тратить на них время.
- Похоже, бой можно закончить и так, - сказал он со вздохом, небрежно засовывая кунай в несессер.
Гаара не ответил. Его глаза все еще смотрели на то место, где недавно стоял главарь, но взгляд его не был сфокусирован на чем-либо конкретном.
- Плохо то, что уже через час город будет полон слухов о том, что ты здесь, - заметил Ли, поморщившись. - Думаю, нам пора возвращаться, хорошо?
Молчание.
- Гаара? Пойдем.
Он запомнил карту города перед их прогулкой, и теперь сгреб Гаару в охапку и направился к причалу.

- Здравствуйте, сэр. Не будете ли вы так любезны? - спросил Ли, наклоняясь к старому рыбаку, чинящему сеть в своей лодке. - Вы не могли бы доставить нас на другой берег?
- Та там жеж ничего нема. Только дворец та и усе, - сказал старик, поднимая глаза.
- Я знаю. Нам туда и нужно.
Сквозь густые брови старик медленно посмотрел сначала на Ли, а затем его взгляд переместился на Гаару. Минуту он что-то обдумывал – пульс Ли быстро отсчитывал секунды – затем он отложил сеть и кивнул.
- Спасибо! - Ли подвел Гаару к маленькому ялику, затем усадил его в носовой части на место около себя.

Ли даже легче задышалось, когда старик оттолкнулся от берега и направил лодку против течения. Таким образом они доберутся до дворца за несколько минут, а там они смогут притвориться, что они просто безмятежно прогуливались.

- Ты в порядке? - запоздало спросил он.
Гаара был странно тих даже по обычным его стандартам. А вокруг него по прежнему чувствовалась вибрация чакры, шевелившая песчинки на его коже, которые перемещались с еле слышным шуршанием.
Гаара уставился в воду; его зеленые глаза, окруженные темным, казалось, изменили свой цвет на нефритовый, а лицо выглядело маской. Ли почувствовал, как дрожь распространяется по его позвоночнику. Что-то тут было не так.
- Мне хочется кое-что прояснить, - неожиданно сказал Гаара, все еще смотря на водную гладь. - Ведь ты ПОМНИШЬ, что я чуть не покалечил тебя и мог запросто убить тебя.
- Нет, не мог, - раздраженно ответил Ли.

С этим придется трудно.

Молчание.

Гаара медленно повернулся, и у Ли пересохло во рту.

Он был уже не тем холодным, сдержанным Казекаге. Вернее был, но под маской из песка и железным контролем Ли мог разглядеть что-то движущееся, что-то жестокое, раненое и голодное, что-то, что было уязвлено много раз и готово было выплеснуться при новой обиде.

Ли сглотнул.

- Я показал хорошую борьбу. Тебе пришлось бы постараться, - сказал он на автомате, пока обдумывал, как обеспечить старику безопасность. Если что-нибудь пойдет не так, сначала он доставит его на ближайший берег, а потом разберется с…

Взгляд Гаары мог бы расплющить камень.

- Почему ты взял меня с собой сегодня? - спросил он спокойным тоном, в котором сквозила опасность.

- Я… просто подумал, что мы могли бы сделать перерыв от работы, - слабым голосом ответил Ли. - Сходить на прогулку и посмотреть на город вместе.

Конечно, все пошло не совсем по плану, но…

Гаара отвернулся, и чувство угрозы медленно испарилось.

Ли осмелился задышать спокойней.

-… Гаара?

- Понимаю. Я думаю. Я просто удивился. Я не знал, какие у меня будут ощущения, - Гаара скрестил руки на груди и посмотрел вниз на воду, отвернув лицо от Ли.
Ли уж было собирался спросить, о чем это он таком говорит, но потом осознал, что Гаара что-то монотонно бормотал самому себе; он говорил так тихо, что крик чаек сверху почти заглушал слова.

- …Я защищаю их. Я почти умер ради них. Они все еще боятся меня, но я нужен им. Это связь. Так и есть. Я знаю это. Но делить… делить все эти вещи сегодня… вместе… это… я не понимаю… Это было не нужно. Я ничем не мог отплатить. Я даже не заметил. Нет смысла…

Ли не понимал, что случилось, но он инстинктивно отсел подальше, не говоря ни слова, давая Гааре самому во всем разобраться.

Но сейчас ему хотелось еще быстрей добраться до дворца. Поговорить о сегодняшнем расслабляющем дне вне дворца…

- Куда мы направляемся? - неожиданно спросил Гаара, поднимая голову и осматривая лодку и старого моряка, который, по видимому, был глуховат и не обращал никакого внимания на напряженность на борту лодки.

Этот вопрос, как ничто другое, дал понять Ли, насколько сильно Гаара ушел в себя раньше.

Но, когда Гаара повернулся, чтобы посмотреть на него, Ли с облегчением понял, что знакомый Гаара вернулся назад. Ушла ли та дикая его часть или просто спряталась, Ли не знал. Но все же он заметил, что, как бы Гаара ни был расстроен, он никогда не терял контроль и никому не причинял вреда. Даже больше, он защитил Ли, показывая недюжинную сдержанность ко врагам, а затем доверился джонину и позволил вывести себя в безопасное место. Это много значило для Ли, и он вспомнит об этом, когда Гаара снова окажется занозой в заднице.

Ли вообще всегда ужасно везло, как показал сегодняшний день, но рисковать всегда стоит, если ты доверяешь и веришь в силу своего друга. Он тепло улыбнулся Гааре и объяснил свой план о возвращении во дворец, где они будут вести себя, будто ничего не случилось.

- Это глупая идея.

Ли округлил глаза. Мда, Гаара точно вернулся.

- У тебя есть получше?
- Мы пройдем через ворота гарнизона. Я разберусь с этим.
- Но…
- Лодка может идти быстрее?
- Нет.
- Как далеко до берега?
- Около десяти мин…
- Тогда пройдемся.

Гаара встал и перешагнул через борт лодки. Морские волны, проходящие рябью по воде, тут же разгладились под его ногами, вода застывала, как стекло, вокруг него из-за источаемого потока чакры.
Ли вздохнул и вежливо поблагодарил моряка, который от удивления раскрыл рот и чуть не уронил весло. Затем он поднялся и зашагал следом. Он не мог хорошо формировать чакру, поэтому решил держаться ближе к Гааре, иначе он бы не справился с волнами и в итоге закончил бы тем, что до берега ему пришлось бы плыть.

**

Похоже, кто-то заметил отсутствие Гаары в летнем дворце Дайме, потому что, когда они вернулись, они обнаружили гарнизон во всеоружии и Темари с Канкуро, организовывающих кампанию по поиску их лидера и брата.

Темари увидела, как они оба пришли, и ее прожигающий взгляд, который мог быть заимствован у самого Шукаку, остановился на Ли.

- Ты… - начала она.

- Темари, - сказал Гаара своим спокойным тоном, пресекающим любые споры. - Я ответственен за эту ситуацию. Ли просто следил за тем, чтобы я и люди вокруг меня были в безопасности. Если у вас есть какие-то жалобы, выскажите их после того, как я поговорю с Дайме. Оставьте в покое моего друга.

Темари обалдела от последних двух слов. Она и Канкуро с открытыми ртами уставились на Гаару, идущего к двери.

Затем Темари моргнула, будто очнувшись. Она перевела колючий взгляд на Ли. За спиной Гаары Канкуро, прежде чем последовать за братом к Дайме, ухмыльнулся, глядя на Ли и проводя пальцем по горлу, говоря что-то типа «ну, ты попал».

Темари дождалась, пока Гаара не скроется из виду.

- Сидеть! - сказала она голосом, которого никто бы не посмел ослушаться. Вообще-то, три старших джонина чуть и правда не сели, но вовремя осознав, что она обращалась к Ли, быстро, не оборачиваясь, скрылись.

Темари не кричала, ее голос иногда понижался почти до шепота, но то, что она говорила… Ли с удовольствием предпочел бы ржавую ложку. Он сидел очень спокойно, опустив голову и обнимая колени, как провинившийся ученик, пока она рассуждала о таких вещах, как «безответственность», «дипломатические последствия», «очевидная опасность» и «безумие».

Наконец она, держа руки на бедрах и тяжело дыша, замолчала и уставилась на него.

- Ли, встань, - прорычала она.

О,Боже.

Ли вспомнил выражение лица Гаары, пока он бродил по причалу; его никто не замечал и никто не боялся. Ли без сожаления был готов ответить за все только из-за одного этого момента.

Темари одарила его испепеляющим взглядом и схватила за пончо. Она быстро обняла его и, прошептав на ухо «спасибо тебе», быстро исчезла.

Ли уставился на то место, где она еще недавно стояла, а затем плюхнулся обратно в кресло.
Женщины. Он никогда их не понимал.

Темари точно снова на него рассердится. Ли вздохнул. Он правда не хотел огорчить брата и сестру Гаары – особенно сестру - или других людей из Песка, которые, возможно, были правы, обращаясь с Казекаге, как с опасным оружием. Но это не значило, что Ли жалел о том, что сделал, или что он не сделает этого снова, если получится. Сегодня Гаара показал, что ему можно доверять, а еще ему это понравилось, насколько ему вообще может что-то нравиться. По мнению Ли, риск, которому они сегодня подверглись, того стоил.

Да, Рок Ли абсолютно точно решился! Он снова выведет Гаару при первой же возможности, столкнет его с новыми ситуациями, заставит общаться с людьми, покажет мир за стенами Скрытой Деревни, затащит его в таверны, где на них нападут головорезы.

В конце концов, для чего еще нужны друзья?

Примечания:
*1 ярд= 0,9144 м
**Bingo Book/ Bingo Bukku – список ниндзя, которые должны быть уничтожены

- На что это ты уставился? – спросил Гаара, в голосе которого проскользнуло любопытство.
Ли так резко застыл, что вода вокруг него заволновалась.

Гаара отодвинул мокрые темно-красные локоны с глаз и прямо посмотрел на Ли, который весь сжался в илистой воде. Ли почувствовал вспышку паники и смущения, опустив взгляд вниз: на нем что, не было штанов?!

- Ты смотрел на мое тело?

Отрицательный вскрик Ли можно было четко расслышать по всей пустыне.

Гаара стряхнул с себя воду; его гибкие мышцы заиграли под кремовой кожей. Затем он двинулся в сторону Ли.
Ли, к своему ужасу, понял, что не может отойти. Казалось, что вода превратилась в непреодолимый барьер, который, к сожалению, все-таки не мог остановить продвижение Гаары.

- Неужели мы такие разные? – подойдя ближе, холодно спросил его Гаара.

Почему Ли стал заикаться, не понял даже он.

Гаара, как лебедь, пробирался сквозь воду до тех пор, пока не оказался прямо позади Ли. Он прислонился грудью к спине Ли, а его рука опустилась к ладоням; его пальцы накрыли дрожащую руку джонина, а затем переплелись с пальцами Ли. Он посмотрел через плечо Ли на их руки, одна к одной (кожа к коже).

- Видишь? Мы одинаковые.

Ли прекратил попытки сказать что-то осмысленное, как, например «Я не смотрел! Отойди! Что ты делаешь?!». Вместо этого его глаза расширились от смущения.
Кожа Гаары все еще была цвета дикого миндаля, но сейчас, когда он был ближе, Ли мог видеть, что она была покрыта шрамами, как и его собственная, может, даже больше. Следы старых ран пересекали руки Гаары, делали его пальцы и суставы грубыми. Когда Ли немного отодвинулся, он смог разглядеть, что грудь Гаары была усеяна шрамами, будто кто-то неоднократно пытался ранить его чем-то острым в самое сердце, оставляя на коже рубцы и царапая соски цвета песка. Это было тело шиноби, оно было человеческим… Ли медленно поднял взгляд и посмотрел Гааре в лицо – оно так близко к его собственному – глаза Гаары уже не были строгими, холодными и пустыми, они были живыми и теплыми, как у человека с несовершенным, покрытым шрамами телом. Гаара улыбнулся ему и прошептал: «Мы одинаковые…»

Ли резко сел и ошеломленно моргнул, уставившись на противоположную стену своей спальни.

Это уже становилось нелепым. Одно дело, когда ты видишь неправильные сны о Гааре, но этот был просто сюрреалистичен; на теле Гаары не было никаких шрамов. И он никогда так не улыбался.

Ли, начиная окончательно просыпаться, осторожно исключил первую часть первого предложения.
Никакое это было НЕ дело – это было НЕНОРМАЛЬНО – это было даже не… это все жара. Правильно. У него были галлюцинации.

Причем, продолжительные.

За последние три недели, прошедшие с…

… кремовая кожа…

… с той кровавой миссии с жуками. Не то чтобы это все было из-за нее. Ну, нет. Единственным результатом миссии было то, что теперь он прихлопывал тараканов и мух с немного большим энтузиазмом.

Правильно.

Ли застонал и уронил голову на колени.

Было слишком жарко. Ли не мог спать, он не спал нормально уже больше недели. Больше. Он устал. Слишком устал, чтобы удерживать внутренние стены и барьеры, которые обычно упорядочивают его жизнь в аккуратные и замечательно строгие рамки.

Да, у него были довольно… захватывающие сны. О Гааре. И они же были самыми лучшими. Остальные же сны, в которых фигурировал Казекаге, были неловкими. А некоторые… не поддавались описанию. Ли пытался не думать о них. Это было Неправильно.

Но это ничего не значило. Гаара был его другом. Его лучшим другом, вообще-то. У Ли в жизни было много хороших товарищей, и он считал их своим благословением. Но он много времени провел в Суне в компании Гаары. Он медленно начинал понимать сложный, а иногда и опасный, внутренний мир шиноби Песка. И хотя он был отлично осведомлен о том, что все еще существуют некоторые аспекты, связанные с его другом, которые он не мог понять, он чувствовал, что Гаара ему ближе, чем кто-либо другой, кроме Гая-сенсея.
Ли тоже был другом Гаары, на сегодняшний день единственным другом, не считая его семьи и Наруто. Друзья. И Ли был горд этим. Они стали ближе как войны, товарищи и приятели-шиноби. Некоторые вещи немного… смущают, когда ты сближаешься с кем-то так сильно. Но это ничего не значило. Гаара был парнем, абсолютно точно парнем, и Ли сейчас мог подтвердить это, так как видел это худое, но очень мужское тело без обычных наслоений одежды. И он был влюблен в Сакуру-сан. О, да. Сны ничего не значили.

Не то чтобы он когда-либо мечтал о Сакуре-сан в таком русле.

То, что эта маленькая предательская мысль проникала в его мозг, а он никак не реагировал, чтобы немедленно ее подавить, было свидетельством того, как он устал.
Ли откинул влажные простыни. Он полностью разделся, но это не помогло. Он доковылял до окна и, полный надежды, открыл его.
Сухой, мертвый воздух не принес свежий, оживляющий бриз в его комнату. Стало даже жарче.
Ли с драматичным стоном опустил голову на подоконник.

Люди Суны называли все это Сезоном Пепла. Бирюзовое небо пустыни приобретало скучный серый оттенок, влага собиралась в кучевые облака высоко над землей; ветер умирал. Дни были прохладнее, но ночи превращались в ад, так как жар из-за влажности никуда не девался. Это будет продолжаться десять дней, может, больше, но достаточно долго для того, чтобы окончательно свести Ли с ума, если он не будет спать по ночам дольше. Затем температура упадет за несколько часов, а серое небо выдавит из себя полдюжины дождевых капель, которые едва стоят всей этой канители, что предшествовала им. Пустыня взорвется хаотичными, безумными красками, как цветы, которые прорастают, расцветают и умирают. Потом жизнь опять станет прежней. В прошлом году Ли уже прошел через этот сезон (без этих снов, о которых он усердно старался не думать).

Все это закончится через несколько дней.

До этого сон будет адом.

Особенно, когда тебе снятся эротические сновидения о твоем лучшем друге, потому что тебе однажды довелось искупаться с ним.

Ли поднял голову на несколько дюймов* от подоконника и уронил ее обратно с глухим стуком.

Не помогло.

Какого черта с ним было не так…?

И почему ему снился Гаара? Если его разум был готов ухватиться и фантазировать о первом же попавшемся объекте поблизости, то Темари… ну, нет, не Темари (она пугала), другие куноичи Песка были бы более… подходящими.

Конечно, он понимал, что ему надо делать. Он знал, как справляться с такого рода влечениями тела. У него уже было такое раньше (хотя сны, которые вызывали подобное, не были такими ясными и четкими… и их он забывал быстрее). Иметь такие ночные фантазии не очень-то и необычно: Ли был молод и полон сил, он много тренировался и вел здоровый образ жизни. Гай-сенсей объяснил ему, что молодость может привести к подобным физическим реакциям в таких обстоятельствах. Их можно победить через интенсивные упражнения и холодный душ, при этом концентрируясь на чистоте пути ниндзя.

Так что идеальным решением было бы сходить на здоровую, утомляющую пробежку вокруг деревни. Или скорее это было бы идеальным решением, если бы Ли уже не делал так этой ночью, когда ранее проснулся ото сна, в котором он и Гаара по непонятной причине тренировались голыми в глубоком водоеме…
… он уже ходил бегать после этого сна и не очень хорошо помнил все это. Он мог снова уйти на пробежку, если бы сейчас не было – Ли раздраженно взглянул на будильник – около четырех утра, и ему не надо было вставать через два часа, чтобы присутствовать на выступлении капитана Санады и Советника Омаку. А если он не поспит, то выступление будет очень коротким и закончится звуком удара храпящего лица об стол.

Ли подошел к стойке с кувшином для воды и умывальником. Вода была немного теплой, практически той же температуры, что и кожа. То, что действительно бы помогло, так это холодный душ, но в Суне никто не принимал душ в четыре утра, если до этого были проделаны все водные процедуры. Запреты на растрату воды были жестче, чем религиозные.
Ли ополоснул водой лицо и шею, смывая пот. Затем он вернулся в кровать, полный решимости в своих шагах.

Все можно осилить с подобающей решимостью! Даже сны. Особенно такие сны. Шиноби должен контролировать свои низменные инстинкты, иначе они будут использованы против него! За каждый такой сон о Гааре он пробежит сто кругов по Суне. С утяжелителями. И рюкзаком, полным камней.

Ли проворочался в постели до тех пор, пока не нашел место, которое не было слишком жарким. Он растянулся на своей стороне, подложив одну руку под щеку, а другую на простыни, приняв позицию я-сейчас-сплю. Простыня была странного кремово-голубого цвета под лунным светом, пробивавшимся сквозь тонкие облака и влагу в воздухе. Ли устало моргнул, он, правда, был изможден.

Он понял, что гладит простыню пальцами, задаваясь вопросом о том, как бы выглядела кожа Гаары под этим светом.

Ли резко сел, с определенной долей осторожности сжал руку в кулак и ударил себя по голове.

Не помогло.

Решимость. Сила воли. Стойкость. Контроль низменных инстинктов, хотя к Ли в данном случае они не совсем относились, так как он любил Сакуру-сан. Даже если он был слишком порядочным, чтобы мечтать о ней таким образом.
Ли откинулся на влажную от пота подушку и закрыл глаза, перебирая все, что он знал о таких инстинктах и о том, как их избежать.
И, наверняка, это было ошибкой. Если бы он не думал об этом, он бы, возможно, уснул и снова увидел бы сны о Гааре. Что было бы неловко и неприятно и привело бы к огромному количеству тренировок на следующий день в качестве наказания. Но, в конце концов, это было бы намного лучше, чем иллюзия, полусон, полузабытье, что кипели в истощенном мозгу Ли.

- Успокоились.

Пожилой шиноби со шрамами на морщинистом лице строго посмотрел на собравшихся людей. Мальчики были взволнованны. Сегодня у них был специальный курс, и девочки сидели в другом классе. Ребята не знали этого сенсея, но ходили слухи о том, чему он собирается их учить. Захватывающие слухи для кучки девятилетних мальчиков, снедаемых любопытством.

- Меня зовут Тацуё Дайске, и сегодня я проведу для вас специальный урок. Мы будем обсуждать секс, - прямо сказал старик.

Дети изумленно уставились на него, а самые храбрые засмеялись. Вау, они будут говорить об Этом.
Довольно скоро хихиканье и горячее перешептывание прекратились.

Тацуё-сенсей был очень досконален. Он объяснял репродуктивный процесс, используя холодные, прямые термины. Он рассказал им о том, что такое секс, некоторую основную информацию о том, как этим заниматься, меры предосторожности, о том, как это происходит между мужчиной и женщиной и между…
(В пустынной жаре Ли, полудремлющий и неспособный контролировать сон/воспоминания, закусил губу.)

… и между мужчиной и мужчиной. Можно предположить, что у девочек в другом классе происходил такой же разговор, специально для их пола.

Затем эти морщинистые губы искривились в холодной улыбке, и старик сказал, что секс может быть использован против них. Они должны были стать шиноби. Они обязаны проникать в самую суть.

Он рассказал о том, как можно быть соблазненным и отвлеченным от патруля. О специальных Гендзюцу, которые могут сработать на ничего не подозревающем разуме во время оргазма. О специфических ядах и болезнях, что могут ослабить и убить. О соблазняющих техниках, которые могут обернуть мужчину против его друзей и деревни.

Урок занял целый день.

У него даже было слайд-шоу.

К тому времени, как урок Тацуё-сенсея был закончен, девочки уже ушли. Иногда Ли задавался вопросом, а правда ли, что их учитель подал им столько же… детальной информации, как их, потому что девочки в их классе и классах постарше были удивительно заинтересованы в романтике, которая была всего лишь разбавленной версией секса в одежде, насколько понимал Ли.

Ли и его сверстники в тишине рассеяно сидели после урока; они не смотрели друг на друга, когда выходили, они не шутили и не играли, не делали вообще ничего, а сразу пошли домой. Где их родители, вероятно, немного сгладили информацию. Но у Ли не было родителей.

В своей постели в Суне повзрослевший Ли свернулся во взмокший клубок на простыне. Он снова почти проснулся, что-то в этом роде. Но воспоминания были неконтролируемы, как сны. Как вода, смывающая последние препятствия, разрушенные изнеможением и липкой жарой, формирующая глубокий бассейн, в котором отражались вещи, которые он не хотел видеть.

Этот пожилой шиноби и его уроки преследовали десятилетнего Ли, когда он начал видеть сладострастные сновидения. Они пугали его. Они были Неправильными. Они были Слабостью. Они могли привести к чему-то Плохому.

Чем больше он боролся с этими снами, тем страннее и извращенней они становились…

… смешиваясь с другими желаниями…

Ли резко тряхнул головой об подушку и заставил себя проснуться благодаря чистой силе воли.

Это в прошлом. Он должен забыть это, в большинстве случаев он так и делал, все из-за проклятой жары. Он просто не может спать… ему стало интересно, что делает Гаара. Почти наверняка, работает в кабинете. Возможно, Ли мог бы…

Нет, наверно, это не поможет.

Ему редко было интересно, что делает Сакура-сан, прошептал в его голове маленький коварный вредитель.

Ли отбросил и эту мысль. Сакура-сан была особенным для него человеком. Его Любовью, как объяснил Гай-сенсей. Спасибо Господу за Гая-сенсея! Снова его великая мудрость и познания указали Ли путь!

Ли откинулся на горячую постель со счастливым вздохом. Успокаивающие, мудрые слова Гая-сенсея всплыли в его сознании. Они точно защитят его от снов.

Прекрасные слова… они показали Ли кое-что красивое. Он неоднократно вспоминал Речь Гая-сенсея в тот день.

Дыхание Ли замедлилось, его закрытые глаза, чуть подрагивали.

Красивые слова… слова, по которым следует жить…

Но все началось не с Речи Гая-сенсея.

Перед отеческой Речью Гай-сенсей дал Ли взвешенный, предельно понятный совет на счет секса и… нет, и не с этого все началось.

Это началось с…

О, он вспомнил! Как он мог забыть? Это началось с той книги! Той глупой, ужасной книги.

- Хочешь одолжить ее, парень?
- Что? – пораженно спросил Ли. Затем он вспомнил свое поведение. Он был двенадцатилетним генином, все еще новичком, в то время как Какаши-сенсей был опытным джонином. – Простите, что вы имеете ввиду, сэр?
- Моя книга. Ты продолжаешь смотреть на нее, - видимый глаз изогнулся в радостный полумесяц. – Хочешь одолжить ее? Она, возможно, научит тебя…
- Какаши, оставь моего ученика в покое, - сказал Гай-сенсей из того положения, в котором он делал кучу отжиманий на одной руке (он проиграл сегодняшнее соревнование).
- Я не смотрел на нее, - натянуто сказал Ли. Вообще-то, он смотрел, но не потому что хотел одолжить эту огненно-оранжевую штуку. Ему было интересно, как ответственный джонин мог читать такую неподобающую вещь. Опасную вещь! Неужели Какаши-сенсей не знал, что Похоть может быть Слабостью, которую могут использовать против него?
Какаши посмотрел на него, будто мог прочитать мысли Ли на его лбу. Он снова вернулся к книге, перевернув страницу.
- Я смотрю, Тацуё-сенсей все еще преподает уроки по половому воспитанию для выпускников. Этот парень лучше всякого пояса верности, - пробормотал он.
- Какаши, - с упреком проворчал Гай-сенсей в то время, как разум Ли превратился в огромный вопросительный знак.
- Ну, да, так и есть. Заметь, возможно, это не так уж и плохо. Лучше, чем выпустить в люди кучку юридически взрослых двенадцатилеток с шалящими гормонами. Но некоторые дети более чувствительны, чем остальные, и я иногда думаю, что он излагает все уж как-то резко.
- И иногда я думаю, что мне жаль, что ты окончил академию до этого курса, - пробормотал Гай-сенсей, переключаясь на левую руку после того, как вытер пот со своей брови.
- Да, мне пришлось все выяснять самому, - со смешком сказал Какаши, двигая книгой. – Ты уверен, что не хочешь одолжить ее, парень? Узнаешь массу всего. Придашь немного гармоничности этим приятным жарким мечтам.

Ли – взрослый Ли-джонин – в той полудреме, в которой он был, смотрел на эту сцену, будто со стороны. В то время как генин покраснел и почувствовал неприязнь, Ли неожиданно в первый раз стало интересно, возможно ли, что предложение Какаши было искренним, но просто плохо выраженным. Чем-то, чтобы свести на нет урон, принесенный курсом «полового воспитания». Он знал Какаши через Гая-сенсея, Наруто и Сакуру-сан последние несколько лет; и это был всего лишь странный, необычный поступок, нормальный для него.

- Я не хочу брать ее. Сэр, - с отвращением ответил двенадцатилетний Ли холодным, укоризненным тоном. – И я мечтаю только об одном.
- И это его путь ниндзя… и Неджи, - сказал Гай, выглядывая из-за своих ног.

В настоящем, Ли открыл глаза, выхватил подушку из-под головы и уткнул ее себе в лицо. Возможно, если он перекроет доступ кислорода, он сможет снова забыть то, что было дальше. Пошло оно все к черту! Он сумел забыть об этом на семь лет! Почему он вспоминал это сейчас?! Во всех ужасных, болезненных деталях.

Но он не мог остановить память.

Он вспомнил, как в ужасе уставился на своего учителя. Как кровь отлила от лица. Гай-сенсей знал! Он знал об этих постыдных, похотливых снах – он знал!

- Я имел ввиду, победить Неджи, - добавил Гай-сенсей. Он смотрел на землю, пока делал отжимания. Ли быстро взглянул на Какаши-сенсея, который погрузился в книгу. Хорошо, они не заметили его реакции. Конечно - победить Неджи. Это то, что имел ввиду Гай-сенсей. Конечно, Ли мечтал нанести поражение Неджи, своему гениальному противнику. Да.

Какаши неожиданно с хлопком закрыл книгу.

- Вы только посмотрите на время. Мне надо поработать над тем отчетом о миссии. Прости за это, Гай. Удачи.

В настоящем, Ли положил руки на подушку, надавливая ей на лицо, заглушая свой мучительный стон.
Маленький Ли думал, что успешно смог скрыть свою реакцию. На годы он вытеснил из своего сознания эту часть разговора вместе со снами и другими неловкими эпизодами детства. Сейчас Ли вспоминал два последних неуместных предложения Какаши. Он не понял их значения, когда был молодым, неопытным генином, но сейчас он осознал, как точно оба джонина прочитали из его реакции все то, что творилось у него в голове. Должно быть, для них он был открытой книгой.

Можно ли умереть от смущения даже после стольких лет?

Несмотря на удушение подушкой, память продолжала раскрывать сознание Ли.

Гай посмотрел на клуб дыма – единственное, что осталось от его противника – затем выпрямился, даже не закончив отжимание, и торжественно посмотрел на своего ученика.

- Ли, каков твой путь ниндзя?

Это сразу же развеяло волнение и смущение молодого Ли. Слова срывались с его губ с большой скоростью после стольких повторений.

- Я хочу доказать, что стать хорошим ниндзя возможно без способностей к чему-либо, кроме Тайдзюцу!
- Отлично! – прокричал Гай, драматично выставляя вперед большой палец, будто он не слышал все это уже в двадцатый раз. – Стоящая цель! Она важнее всего?
- Да!
- Замечательно! Сконцентрируйся на ней! Сосредоточься на этом со всей мощью, молодостью и силой духа и ты добьешься своего!
- Да, сэр!
- А потом ты поймешь, почему это такая благородная цель!

Ли замер, с энтузиазмом рассекая воздух кулаком. А? Что-то новенькое.

Гай-сенсей улыбнулся ему. Не той сияющей улыбкой, сейчас она была теплой и немного печальной.

- Ты и я, Ли, мы не произведения искусства. Мы не будем строить наши жизни только из-за их красоты; это не имеет смысла. Да, твоя жизненная цель прекрасна. Но она будет по-настоящему благородной, если ты сможешь использовать ее на благо других. На благо другого человека. Строй свою жизнь по своему желанию, а затем используй ее, как меч, защищающий жизнь и счастье другого.

Ли в замешательстве уставился на него.

- Ты молод. Но однажды… не прямо сейчас, конечно, но лет в шестнадцать, или даже в восемнадцать – сначала ты должен сосредоточиться на получении ранга джонина – так что, наверно, в двадцать, да, двадцать лет – хороший возраст для… гм. Короче, однажды, ты найдешь кого-то, кого будешь хотеть защищать. Кого-то особенного, самого важного человека для тебя. Ты будешь…

Гай остановился и вздохнул.

- Ли, убери блокнот.
- Но…
- Убери его и сядь-ка вот сюда. Нам надо поговорить.

Ли удалось стереть из памяти обстоятельства, приведшие к этому разговору, но он помнил каждое слово из Речи Гая после всего этого.
Его уважаемый учитель начал с подачи ему более гармоничной информации о сексе, чем та, что он получил от старого Тацуё-сенсея. Да, шиноби должны остерегаться похоти, эмоций и низменных инстинктов, с помощью которых можно манипулировать, но это не значило, что они не могут найти особенного человека, чтобы любить.
Это слово, Любовь, изменило все.

Гай-сесней, к сильному облегчению Ли, сказал ему, что дарить любовь этому особенному человеку – прекрасное переживание; все-таки уроки по половому воспитанию довольно сильно напугали его. А сейчас Гай-сенсей рассказывал ему о чем-то чистом, заветном и теплом. Ли сможет доверить свое сердце, равно как и тело, рукам этого человека. Это будет самый красивый момент его существования, момент, когда он будет способен защищать каждый день до конца своей жизни, потому что он станет сильным мужчиной и превосходным шиноби.

Когда он найдет… этого драгоценного человека…

Ли, все еще прячущий лицо под подушкой, неожиданно осознал кое-что. Мысль ударила его, как один из будящих пинков Гая-сенсея. Даже сильнее.
Он прекрасно помнил каждое слово той Речи. Абсолютно каждое. Действительно, это была восхитительная Речь. Волнующая и трогательная. Замечательная, жизнеутверждающая.
Ли внезапно понял, что эта речь аккуратно избегала упоминания о том, будет ли этот человек мужчиной или женщиной.
Ли сдвинул подушку с лица и, не замечая, уронил ее на пол. Гай-сенсей…
Ли мог слышать слова учителя в своей голове. Они могли звучать высокопарно, но Ли видел настоящие чувства и мужество, что лежали за ними. Всегда быть честным с собой, сказал Гай-сенсей. Всегда быть собой. Прожить свою Молодость на полную и никогда оглядываться по сторонам.

Ли мучительно сглотнул и дал барьерам сломаться для блага.

Не то чтобы мысль о… о другом мужчине вызывала у него отвращение или была противна. Небольшая часть занятия по половому воспитанию была посвящена сексу по согласию, по любви (хотя это не значит, что старый шиноби использовал слова «любовь») и затрагивала в равной степени как нормальные, так и однополые отношения. Некоторые деревни все еще сохранили запреты на это, но не Коноха.

Нет, это не было проблемой.

Вопрос был в другом, и он был сложен и страшен, но одна часть проблемы была в том, что Ли так устал.

Некоторые мальчики намного раньше, чем Ли, получили от своих родителей, друзей, старших братьев уроки по половому созреванию вкупе с естественным цинизмом к учителям и урокам, с которыми Ли никогда не справлялся. И они говорили о девочках. Кончено, кроме разговоров, они ничего такого не делали; возможно, они ничем и не занимались еще годы, поэтому, может быть, эти «уроки» все-таки произвели некоторый эффект. Но они рассказывали о своих снах, смеялись и шутили. О груди, и фантазиях, и длинных волосах, и красивых лицах, и жаждущих телах.

Конечно, Ли не был частью этого. Он довольно долго был изгоем, насколько он помнил; неуклюжий, слишком ревностный, отличающийся от других неспособностью к формированию чакры, чтобы исполнять даже самые легкие дзютцу. Он болтался на задворках этих разговоров. Никто не просил его поучаствовать. Но, опять-таки, он очень устал быть другим.

Настолько сильно отличаться.

Неджи не был первым; он был всего лишь первым, кого Ли мог отчетливо помнить, когда разрешал себе это. Они были распределены в одну команду, и Ли так сосредоточился на нем…

Но те сновидения не были безвредными, фривольными фантазиями, которыми наслаждались другие мальчики. Сны о Неджи были темными, жестокими, напряженными. Они пугали Ли. Это были сны, в которых стремление победить своего соперника было первостепенным, но оно следовало вместе с чем-то еще, чем-то более мрачным, более волнующим, делимом двумя жаждущими телами, как тайна…

Хотя это не было тем, о чем говорил Гай-сенсей. Он говорил о чем-то чистом. В тех снах было слишком много жажды. Слишком много желания. Но, несмотря на это, Ли не любил Неджи. Он знал это чертовски хорошо, в его голове не было и тени сомнения ни сейчас, ни тогда, семь лет назад. В то время Неджи был его товарищем по команде, даже другом, но он также был немного сволочью, высокомерной, презрительной и …

… и Ли не был ему нужен.

Ли не хотел этого. Он не хотел снова отличаться. И не хотел чувствовать что-то напрягающее. И не желал давать волю своим низменным инстинктам и стать жертвой тех страшилищ, о которых упоминал Тацуё-сенсей. И он не хотел быть отвлеченным от своего пути ниндзя. Было слишком много причин, и он просто не хотел ничего из этого.

К сожалению, его тело думало по-другому. И все это обернулось банальной проблемой. Но Ли был приучен заставлять разум одерживать победу над телом.

А затем он увидел Сакуру-сан во время экзамена на чуунина.

Милую, популярную Сакуру-сан…

Настолько отличавшуюся от Ли, что это было почти смешно, как прошептала самая нормальная часть его разума.

Милая, популярная Сакура-сан. Многие парни из ее класса и старше имели на нее виды. А Ли нет. Ли Любил ее. Но не потому что она была милой и популярной…

… а потому что в начале экзамена на чуунина Ли увидел в ней что-то. Что-то нерешительное, потерянное, ранимое. Одинокое. То, как она была рада малейшему доброму слову от Саске… Ли хотел, чтобы она смотрела на него также. С нуждой. И он был нужен ей. Ей нужна была его защита, ей был необходим друг, и она…

… и она была слишком влюблена в Саске, так что была в абсолютной безопасности.

Часть Ли, что избежала измождения, сейчас яростно проходилась по всем нежным воспоминаниям о тех первых днях с Сакурой-сан. Он видел их в совершенно другом свете.

То, что он чувствовал к Сакуре-сан было правдиво и непоколебимо, он не стыдился этих эмоций, они были нежными, покровительственными и теплыми. Это не была пылающая жажда или порочные, сильные желания, которые он ощущал во снах с Неджи и которые он не всегда мог подавить. Конечно, он ей не нравился, но это было нормально. Он мог использовать решимость, чтобы защитить ее. Он мог показать ей свою отвагу. Она была целью, к которой нужно было стремиться. Целью, которую он, возможно, никогда не достигнет.

Она была в безопасности.

Часть Ли, что обычно скрывалась за его внутренними барьерами, прошептала: «Гаара…»

Гаара был в такой безопасности, в какой можно только представить.

Несколько отрывков снов промелькнули под его закрытыми веками. Вой неожиданно выпущенной чакры; смертельная опасность и скрытая боль; кремовая кожа, цвета миндаля; мощь на кончиках его пальцев; кончики его пальцев на коже Ли…

Вся жара сегодняшней ночи сконцентрировалась у него в животе и скользнула вниз.

Ли положил руку на глаза, игнорируя то, как горячая, влажная кожа касается кожи. Он пытался сосредоточиться на Сакуре-сан. Но он все еще видел ее такой, какой она была в его последний приезд в Коноху. Другом. Хорошим другом. Тем, кто доверял ему, и на кого он мог полагаться. Он доверял ей. Его сердце чувствовало теплоту и нежность, когда он думал о ней. Он был горд тем, как она совершенствовалась. Сейчас она была…

Сильной, независимой, взрослой женщиной.

Той, кто больше в нем не нуждался.

Ли сжал кулаки. Это… он ненавидел эту мысль, она уже не в первый раз пробиралась к нему в голову. Он пытался безжалостно подавить ее каждый раз, как она появлялась. Он не хотел думать, что его любовь к Сакуре-сан зависела только от ее нужды в нем. Это выглядело… дешево. Предательски. Обыденно. Его Любовь была подлинной.

Все остальное было… всего лишь помехой. С которой он не больше не мог бороться. Не сегодня. Было слишком жарко, и он слишком устал. Но это ничего. Он был совсем один; и в большинстве случаев он был сильным. До тех пор, пока он хранит свою уверенность, ценности, это точно не повредит… всего лишь раз…

Рукой Ли сжал глаза, пока все, что он мог видеть, не стало красным.

Только один раз. Он так устал отказываться от этого. И это ничего не значило, пока он помнил. Помнил свои чувства к Сакуре-сан…

… милой, чистой Сакуре-сан…

Это точно была Любовь.

А то, что он чувствовал к Гааре…

… кремовая кожа, «Я никогда не недооценивал тебя», напряженные глаза, очерченные темным, непростой, неистовый и очень, очень сильный…

Свободная рука Ли сползла вниз к источнику жара…

То, что он чувствовал к Гааре…

Было просто вожделением.

Примечание:

*1 дюйм=2, 54 см.

j- Фух! – Ли с чувством вытер бровь и посмотрел на дневное солнце. – Жарко!
Шиноби вокруг него повыглядывали из-за карт, палаток и упаковываемых сумок. Затем все – даже Гаара – многозначительно уставились на его гетры.

- Шиноби всегда является хозяином своего тела и своей природы, - торжественно объявил Ли. – Это всего лишь еще одно испытание, которое должен преодолеть мужчина.

Один из чуунинов, который еще не был до этого на миссиях с Ли, завертел в руках штаны, которые он укладывал в сумку. Но больше никто и бровью не повел.

Гаара сложил карту и вернул ее капитану Санаде.

- Это путь к холмам, к которым следовал пропавший патруль, верно?
- Да, сэр.

Гаара призадумался, затем сделал жест рукой в сторону карты.

- Оставайтесь здесь. Мы пойдем вперед, а вы и остальные рассредоточьтесь и следуйте V-образным строем пятьсот ярдов*. Начинайте искать следы.

Капитану Санаде не надо было спрашивать, кем были эти «мы». Но он возразил против приказа:
- Казекаге-сама, если вы думаете, что существует какая-то опасность, я и Такуми будем сопровождать Вас и Ли-сана, пока остальные… Сэр?

Гаара уже отошел на несколько футов, направляясь к северу через песчаные дюны. Ли взял свой рюкзак и последовал за ним, мямля: «Не волнуйтесь, я пригляжу за ним за Вас». Санада вздохнул и благодарно кивнул. Ли знал, что опытный шиноби иногда бывал разочарован попытками Гаары укрыть и защитить людей под своим командованием, хотя все должно было быть по-другому, но это всего лишь еще одна вещь, с которой нужно смириться в Суне.

Ли следовал за другом, держа ухо востро, хотя он и не ожидал немедленной опасности.

Пришла весть о том, что разыскиваемые ниндзя собираются в скалистой местности в одном дне пути отсюда, но они, возможно, решат остаться в своем укрытии и не будут нападать в открытой пустыне.

Исчезновение пары караванов и патруля Суны в этой местности было причиной присутствия Гаары здесь сегодня; он был величайшим оружием Сунагакуры и также ответственным за ее войска. Санада и другие считали, что это их обязанность защищать его, но правда была в том, что Казекаге ничего не угрожало от каких-то мелких разбойников, даже если он был бы один. Гаара всегда приказывал своим солдатам отступать и сам справлялся с опасностью; это было частью того, что он считал своим долгом перед Суной, звеном, которое связывало его с жизнью.

После получаса ходьбы Гаара остановился на вершине скалы, что выходила на поверхность, пронизывая песок, и стал осматривать пустыню. Вдалеке возвышались огромные скалы, вестники разрастающихся каньонов, столовых гор и холмов, где прятались их жертвы. Дневные тени грациозными дугами зацепились за края дюн; шиноби Песка останавливались на привал днем и путешествовали вечером и ночью быстрее, чем кто-либо другой в такой сложной местности.

Ли тяжело дышал. Пустынный воздух был жарким и сухим и пах камнями и солнцем. Он скучал по деревьям и озерам, но эта земля имела свою суровую привлекательность и проверяла человека на полную. Неудивительно, что люди из Суны были такими хорошими шиноби.

Он повернулся к Гааре, чтобы поделиться своими наблюдениями, и увидел, как друг искоса пристально на него смотрел.

- Да? Что такое? – Ли понял, что он, вообще-то, и не был удивлен. Гаара был странно тих, замкнут даже по его меркам с тех пор, как они покинули Суну два дня назад. Он выглядел так, будто у него было что-то на уме, и он искал возможности остаться наедине, чтобы поговорить об этом.

Гаара, который был склонен к спонтанности и спешке еще меньше, чем к смиренности и соблюдению манер, довольно долго хранил молчание. Ли терпеливо ждал, подметив, как нахмуренные брови Гаары, оглядывающего пустыню, сдвинули символ на повязке на его лбу.

- Ты бы хотел вернуться в Коноху? Ненадолго, - почти сурово добавил Гаара.
- Что? Нет, - пораженно ответил Ли.
- Ты не скучаешь? – зеленые глаза вновь кинули свой взор в сторону Ли.

- Конечно, скучаю. Но я постоянно хожу туда на мисси. Почему…
- Канкуро сказал, тебя что-то беспокоило. Ему показалось, что у тебя ностальгия.

Гаара сказал «ностальгия» так, будто он абсолютно не понимал причин, несмотря на несколько попыток брата объяснить ему это на диаграмме. Принимая во внимание отношения Гаары с его «домом» первые двенадцать лет его жизни, это было неудивительно.

- Оу, странно, с чего бы это Канкуро думать, что…

Черт. Ну конечно.

Всего неделю назад Ли плелся назад с тренировки в пустыне в два часа ночи, когда встретил Канкуро, ждавшего его, прислонившись к воротам со скрещенными руками на груди и взглядом, похожим на взгляд брата. Канкуро был прям по натуре, и эти двое стали друзьями в последний год. Итак, марионеточник прямо и решительно спросил Ли о том, было ли что-то не в порядке, что-то, что могло объяснить, почему по ночам Ли видели тренировавшимся, как одержимый. Не то чтобы в ночных тренировках Тайдзютцу было что-то не так (сухо добавил Канкуро), но не тогда, когда система твоих дневных тренировок могла запросто убить большинство шиноби уже через месяц.

Ли думал, что ему удалось свести на нет этот вопрос, но, оказывается, Канкуро не был одурачен его увертками, а даже пошел дальше – прямо поговорил с Гаарой.

- А, это! – сказал Ли немного громче, чем нужно. – Нет, я в порядке. Я всего лишь, эм, работаю над своим Тайдзютцу.
- Ты работаешь над ним довольно много в последние дни, - прокомментировал Гаара без тени сомнения или сарказма в голосе.

Смех Ли был громким и звучал немного выше, чем обычно, в то время, как он смотрел на дюны, на голубое небо, куда угодно, только не на Гаару. В нескольких сотнях ярдов от них капитан Санада оторвал взгляд от карты и с любопытством посмотрел на него, когда эхо нервного смеха достигло его. Когда Ли осмелился украдкой взглянуть на Гаару, он увидел, что его друг смотрел на него как-то странно, но Гаара не способен прочитать Ли настолько хорошо, чтобы определить, что Ли занимался не совсем Тайдзютцу. И конечно, ему никогда и в голову не придет мысль о том, почему Ли тренировался, как маньяк, и каждую ночь забывался измученным сном без каких-либо сновидений.

Ли надеялся, что Канкуро несильно взволновал Гаару. Потому что Ли не намеревался прекращать свои текущие упражнения. Они давали гарантию, что он будет хорошо спать ночью и не будет потревожен неподобающими мыслями и другими, эм, инцидентами. В придачу он получал чертовски много дополнительных тренировок. Гай-сенсей будет очень горд им, когда они встретятся в следующий раз.

Ли тепло посмотрел на своего друга, который принял отнекивания Ли за чистую монету, думая, что Канкуро все это показалось. В этом был весь Гаара. Сны были всего лишь фантазией. Молочная кожа, таинственная улыбка, интимная близость – все это не было правдой. И Ли удовлетворенно осознал, что он не возражал. Этот человек, грубый, сложный, временами добрый, держащий себя под полным контролем… был настоящим Гаарой. И Ли он нравился таким, каким был.

- Пойдем, - сказал Гаара, коротко махнув рукой. – Нам понадобится четыре часа, чтобы добраться до тех холмов…

Он оборвал сам себя и быстро обернулся.

- Что? – просил Ли. Он не видел и не чувствовал опасности.

Гаара молчал, он бы неподвижен, и только зеленые глаза, сощуренные в своем темном обрамлении, медленно оглядывали пустынный пейзаж вокруг них.

- Черт побери, - пробормотал Ли, отступая назад, чтобы освободить место для драки, но все еще держась рядом с Гаарой.

Глаза Гаары раздраженно сверкнули, но он ничего не сказал, тем самым показав Ли, как он был напряжен.

- Я ничего не чувствую… Гаара, ты уверен, что…

Глаза Казекаге неожиданно расширились, и он резко обернулся. Ли сделал то же самое и увидел, как один из чуунинов позади них споткнулся и упал. Они были слишком далеко, чтобы увидеть, что случилось, но то, как небрежно мужчина упал на землю, значило, что, возможно, они потеряли одного своего солдата.

Песок взвыл и поцарапал Ли, закрутившись вокруг Гаары, чьи глаза стали такими же строгими и холодными, как нефрит.

- Нет, подожди! – закричал Ли.

Но было слишком поздно. Гаара уже исчез в вихре песка.

А в пятистах ярдах от них Санада и другие шиноби отбивались от двух дюжин атакующих, которые, казалось, повыпрыгивали из ниоткуда. Они окружили бывалых шиноби, они окружили Гаару Песчаника… кто вообще были эти люди?! Не кучка разыскиваемых ниндзя-бандитов, это уж точно. Элитный отряд, по крайней мере.

Дзютцу перемещения Гаары должно было перенаправить его прямо в сердце схватки, а Ли застрял здесь, абсолютно бесполезный! Ли галопом бежал по направлению к битве, обещая Гааре конкретную взбучку за его безрассудное поведение.

Ли бывал в сражениях раньше. И его инстинкты взывали к нему: что-то было не так.

Атакующие разделили свои силы на две части: одна половина ожесточенно билась с песчаными шиноби, но при этом их действия давали Санаде и его ребятам отступать; враг не использовал эффект неожиданности, когда ему удалось окружить и уничтожить мужчин.

Один из атакующих наклонился к падающему чуунину, чтобы убедиться, что он мертв или добить его. Ужасный демон принял свои очертания прямо позади его. Мужчина обернулся в прыжке… Ли не видел, как Гаара двинул рукой, но струя песка подняла атакующего, отшвырнула его от чуунина, размозжив об землю. Гаара присел рядом с раненым шиноби Песка, оборачиваясь, чтобы осмотреть других. Он установил их место положения, а затем пустыня вздыбилась, уничтожив всех его врагов.

Кто был настолько глуп, чтобы напасть на Гаару в пустыне? Если бы они оставили песчаных шиноби поблизости вместо того, чтобы отогнать их, это, по крайней мере, помешало бы Гааре использовать свой стиль ведения боя, а так они…

Ли все еще был в двухстах ярдах от них, с такого расстояния он видел то, что мог не заметить Гаара. Большинство атакующих направило свои силы на то, чтобы заставить Санаду и остальных отступить. Но шестеро мужчин, образовывая широкий круг, собрались у места битвы, где Гаара уничтожал нападающих. Они двигались на свои позиции со скоростью, превышавшей скорость Ли, что делало их очень умелыми и опасными; ударный отряд, направленный на уничтожение самых грозных противников.

Они окружали Гаару на предусмотрительном расстоянии, делая печати. У них что-то было во рту… свитки…

Сердце Ли ухнуло в груди. Ловушка!

Гаара уже двинулся к людям, атаковавшим силы Санады, когда заметил опасность. Смертельная волна песка с шипением направилась к окружающим, но до того, как она смогла достигнуть своей цели, дзютцу началось. Символы вылетали со стороны шестерых мужчин, крадясь, как жуки, через дюны по направлению к Гааре, они проносились прямо по песчаной волне, будто ее и не было. Но как только символы пересекли разрастающийся круг из песка, они рассыпались в ничто.

Они нейтрализовали песчаную атаку. Это было плохо.

Ли открыл трое Врат. Сотни ярдов, что разделяли его и сражение, сразу же исчезли.

Первый враг даже не заметил его приближения. Кулак Ли вдолбил его в землю, сопровождая все это хрустом костей. Теперь Ли, уже готовый к новому удару, направлялся к следующему мужчине, но вдруг к своему ужасу понял, что, разрушив из строй, он не остановил атаку, направленную на Гаару. Символы все еще неслись над землей, и они почти настигли свою цель.

Песчаный Барьер, почувствовав угрозу, захлопнулся. Символы проскользнули прямо сквозь него; это не было осязаемой атакой, которую мог отбить Песок. И сейчас Ли знал, что Песчаная Броня Гаары тоже с этим не справится.

Четвертые Врата открылись как раз в тот момент, когда символы дотронулись до Гаары, взобравшись по его коже за мгновение.

Казекаге метался и сжимал грудь – Ли уже тут, он поймал его, когда тот падал. Песок закружился вокруг них; Песчаная Броня осыпалась. До того, как враги среагировали, Ли прорвался через их построение и остановился на большой скале.

- Гаара? – голос Ли был хриплым и дрожал, так как он пытался контролировать разрушительную силу, бушующую в его теле.
- Жив. Но у нас проблема, - излагая факты, произнес Гаара.
- Что они сделали?
- Я не знаю, что за дзютцу они использовали, но я, кажется, не могу больше контролировать Песок.

Черт.

Он не видел Санаду и остальных; должно быть, они либо убиты, либо отступили под натиском врагов, защищая свои жизни где-то вне зоны его видимости. Возможно, у врага были запасные отряды в том направлении; низкоранговые шиноби, которые не могли участвовать в битве и сидели в засаде, но которые могли сокрушить силы Санады одним только числом.

В любом случае, двое молодых людей были предоставлены сами себе. Ли насчитал четырех выживших из числа тех, кто создавал технику, и четырех, прикрывающих их. Все высокого уровня. Он мог чувствовать силу, исходящую от них. Их взгляды были сосредоточены на Казекаге, но они не сбрасывали Ли со счетов. Они собирались убить его первым, убирая со своего пути.

Ли взгляну на своего друга. Странное зрелище: тыква все еще на спине Гаары, а песчаный Барьер шипит, как злой кот. Итак, автоматическая защита все еще работает? Это хорошие новости, это значило, что Ли мог немного осмотреться, не волнуясь том, что Гаара может получить кунаем в спину.

Глаза Гаары поспешно оглядывали вражеские силы, высчитывая, но его рука сжимала грудь, будто он был ранен туда. Его лицо было белым, челюсти сжаты от боли; Ли видел это, а значит, Гаара потерял Песчаную Броню. Это означало, что если враг проберется сквозь Песчаный Барьер – а Ли сделал это в тринадцать лет – то Гаара был беззащитен.

Ли оглянулся на атакующих. Он не чувствовал к ним враждебности. Жизнь шиноби состоит из битв; ненависть к врагу отрицала простую правду.

Он не ненавидел их, но он все равно собирался их убить.

- Обдумай, что они сделали, и постарайся вернуть контроль над песком.

Ли знал, что это могут быть его последние слова, которые он скажет Гааре, и он желал, чтобы они не были такими краткими и практичными. Но существовало много того, то он хотел сказать, и так мало времени на это, поэтому он произнес только то, что было существенно.

- Будь осторожен. Я защищу тебя.
- Не надо…

Сила в его теле удваивалась…утраивалась… она завывала в ушах, заглушая резкие предупреждающие слова Гаары.

Смотрите на меня, Гай-сенсей, Гаара… гордитесь мной. Это мой путь ниндзя.

---

Ли несколько раз в своей жизни ускользал от смерти, но у него никогда не было такого удивительного опыта до этого.

Все было не так, как должно было быть. На самом деле было неудобно, душно, и он ничего не мог видеть. Но он знал, что держался где-то над своим телом, возможно, он был мертв, или ему предстоит вскоре умереть.

Что произошло…?

Атака. Восемь элитных бойцов первоклассного уровня окружали его, на их коже была какая-то странная чакра – они были сильны. Защитить Гаару. Ли открыл пятые Врата, а затем… он открыл еще одни. И, кажется, еще одни. Гай-сенсей был единственным, кто когда-либо открывал семь Врат и выжил после этого, и он сделал это лишь однажды. Ли никогда не заходил так далеко. Это попросту могло убить его. Похоже, что убило.

Но Гаара был в безопасности. Ли был без понятия, откуда он знал это, но он знал. И это делало темноту более утешительной.

Он защитил Гаару.

Это была хорошая смерть.

Ли чувствовал умиротворение первый раз за эти месяцы. Все это время его жизнь становилась все более сложной; все эти спутанные, сумбурные чувства к неистовому, могущественному молодому человеку, который стал ему другом. Но сейчас все неожиданно стало таким простым. Он был сильным, он отстоял свой путь ниндзя, он защитил Гаару. Только это было важно. Как только он начал угасать, он не чувствовал ничего, кроме удовлетворения и слабой надежды на то, что однажды Гаара наконец станет счастливым.

Подождите-ка.

Гаара будет не особо счастлив, если Ли погибнет. Ли был его другом. У Гаары не было никого, с кем бы можно было потренироваться. Ли постарался представить, как Гаара отреагирует, и даже, будучи мертвым, он содрогнулся от этой мысли.

…Отстой.

Может, Ли не должен так легко сдаваться смерти, а должен попробовать выскользнуть из этой кровавой темноты. Он не был трусом или слабаком, он был могучим шиноби, который всегда перебарывал случайности. Он не собирался сдаваться и лежа принимать смерть. Он собирался…

Свет. И поток спутанных ощущений. С болью во главе.

Боль? Кажется, это значило, что его тело еще не погибло.

- Видишь? – сказал голос Гая-сенсея в голове Ли. - Никогда не сдавайся! Ты все еще жив, так что борись!

Ли начал борьбу со своими веками, которые никак не хотели поддаваться. Они пропускали тонкую полоску света, но не поднимались.

Что-то теплое легко коснулось его лица. Ощущение казалось отдаленным, но это было ощущение; он более не парил непонятно где.

- Ли?

Гаара. Гаара был здесь. Черт побери эти дурацкие веки…

Желтый свет, неясные очертания знакомого красного. Ли слабо улыбнулся. Даже мускулы на лице болели так, будто по ним прошлись кувалдой.

- Г… - его голосовые связки плохо справлялись.

Ли немного сфокусировался и моргнул. Лицо Гаары было в четырех дюймах** от его собственного. Он пристально смотрел в глаза Ли, изучая зрачки.

- Постарайся побыть в сознании, - сказал Гаара. – Как ты себя чувствуешь?
- Дерьмово, - хотел сказать Ли, но он только шевельнул губами. Его горло будто окаменело.

- Да. Ты перестарался, - нотки облегчения, печали и злости делали монотонную речь Гаары более резкой и порывистой, чем обычно. – Это было глупо. Это было по-настоящему глупо. Ты не должен был так далеко заходить. Ты что, опять собирался потерять руку или ногу?

Ли и не задумывался над этим. Он всего лишь хотел защитить Гаару.

- Тебе больно? – добавил Гаара. Его слова по-прежнему отрывисты, но Ли мог бы потратить часы на то, чтобы смотреть в эти встревоженные зеленые глаза, которые утратили свою отрешенность и выдавали волнение. За него.

Было ли ему больно…? Интересный вопрос. Боли и Ли всегда было по пути. Они были старыми приятелями. Ли получал травмы, но это не входило ни в какое сравнение с тем, что он должен был чувствовать после того, как «перестарался», как выразился Гаара. Он чувствовал себя… странно. Ощущения были отдаленными. Да, было больно, вообще-то, он думал, что будет больнее, но его тело будто было закутано в десять слоев войлока.

- Не знаю, - выговорил Ли.

Гаара не удивился его ответу.

Глаза Ли наконец начали фокусироваться на расстояние немного большее, чем на фут*** от его носа. Он и Гаара были зажаты в небольшом песчаном пространстве - нескольких квадратных футах между двумя склонами и зубчатой скалой. Куртка Гаары была растянута над их убежищем, чтобы дать Ли немного тени, защитившей бы его от солнца над ними; сам же Гаара был в нижней рубашке с поясом. Мозг Ли не очень хорошо работал; он уставился на тонкую полоску кремовой кожи, видимой на плечах Гаары, которая розовела под солнцем; в его голове крутились слова «Песчаная Броня», но он никак не мог вспомнить, почему это было важно.

Ли со свернутой одеждой в качестве подушки был прислонен к чему-то, что напоминало ему скалу; он был раздет по пояс, вокруг груди был обмотан толстый слой бинтов. Они были в крови. Ли ошеломленно уставился на них, затем глянул на Гаару.

- Что случилось? – прохрипел он.

Гаара разбирал содержимое рюкзака. Он резко поднял взгляд.

- Ты не помнишь?

Ли покачал головой; ему стало больно, и он почувствовал головокружение, но это было легче, чем пытаться говорить.

- Один из наших противников использовал самоубийственную технику, когда ты атаковал его. Они были в отчаянном положении: ты перебил половину из них. Из его груди вырвался меч. Он должен был разрезать тебя пополам, но ты двигался слишком быстро. У тебя рана через всю грудь. Но ничего жизненно важного не задето.

Гаара наклонился куда-то назад, чтобы подобрать что-то, что было вне поля зрения Ли: маленький мешочек, который он подбросил перед глазами шиноби Листа.

- Когда мы вернемся, поблагодари свою подругу – Харуно. Она дала мне это некоторое время назад, когда я встречался с Цунаде. Это медицинский бальзам, снабженный каким-то дзютцу; его очень сложно сделать. Он лечит раны очень быстро при условии, что органы не пострадали. Из того, что она сказала, ясно, что ты сможешь ходить и драться через двадцать четыре часа. Но до этого ты должен оставаться неподвижным, чтобы улучшить эффект. В любом случае, тебе нужен отдых; ты перенапряг свои мышцы, истощил чакру и потерял немного крови.

Ли облизал губы, но его рот был сух, как пыль.

- Где…
- Сейчас мы в безопасности. Ты убил всех, кто атаковал нас, - резко сказал Гаара. – Затем ты схватил меня, и мы убежали; остальные, что пошли за группой Санады, смогут вернуться по нашим следам. Возможно, существует запасной отряд на случай, если первая волна провалится. Это была очень организованная атака. Мы достигли холмов немного больше, чем за час, затем ты упал в обморок. Это хорошее убежище - мы можем остаться здесь ненадолго.

- Ты? – прохрипел Ли.
- Не ранен. Но есть вот это.

Гаара снял пояс, что был завязан поверх рубашки. Он резко поднял ее, и Ли потерял те крупицы чувства реальности, которые ему удалось вернуть.

- Ли? – сказал Гаара через минуту.

Ли не мог перестать смотреть на грудь Гаары. Он уже видел его голым раньше, практически полностью (а его ночное воображение заполнило все пробелы). Но по каким-то причинам, видеть кремовую кожу Гаары, обрамленную темно-оранжевым бельем было всепоглощающе, будто Ли смотрел на что-то спрятанное и показанное только ему, будто Гаара раздевался…

- Ты все еще тут?
- …А…?

Ли чувствовал, что опять куда-то поплыл. Боль не проходила. Но ему удалось сфокусировать взгляд куда-то в сторону, так как тут было кое-что неправильное.

Символы прорезали черные дорожки в кремовой коже повсюду на груди Гаары. Замысловатые завитки изгибались в перекрещивающиеся круги. Небольшая часть Ли знала, что это было Плохо, но то, как эти темные отметины оттеняли цвет безупречной кожи Гаары отвлекало его.

Гаара снова завязал рубаху.
- Неважно. Ты ориентирован на Тайдзютцу и не знаешь о печатях такого уровня. Тебе надо отдохнуть. Не беспокойся больше ни о чем.
- Хорошо, - послушно пробормотал Ли, все еще витая в облаках.

Гаара смотрел на него несколько секунд, затем наклонился к нему и помахал рукой перед лицом Ли.
- Харуно сказала, что лекарство содержит наркотик, контролирующий боль. Похоже, ты также чувствителен к нему, как и к алкоголю. Хотя он тебя так не возбуждает. К счастью.

Ли медленно моргнул; казалось, что это движение заняло несколько минут. Сакура-сан… Гаара… наркотик… а…?

Гаара проигнорировал затуманенный, изумленный взгляд Ли. Он сел на колени рядом с Ли, осторожно проведя рукой под раненым шиноби, опуская того, чтобы он прислонился спиной к груди и плечу Гаары. Затем он взял фляжку с водой.

- Ты был в беспамятстве несколько часов, попытайся остаться в сознании некоторое время. Тебе нужна жидкость.

Жидкость. Вода. Ли никогда в жизни так не мучила жажда.

Ли был абсолютно беспомощен, он не мог сидеть и даже пальцем пошевелить. Гаара держал его прямо, немного отклонив ему голову; такая поза давала Гааре, не расплескав, влить в Ли тонкую струйку воды. Ли казалось, что ни одна капля не достигла его горла, его иссушенный рот впитал ее, как губка. Гаара дал ему еще - несколько бесполезных капель, точнее они были бы бесполезными, если бы Ли не пребывал в «Волшебной Стране». Лекарство Сакуры-сан было по-настоящему хорошим. Он должен будет поблагодарить ее. Подарить букет цветов. Или белок. Сакуре-сан нравятся белки. Букет белок…?

- Хммм… еще хочу, - хрипло прошептал он, когда Гаара опустил его не прежнее место.
- Я знаю, - сказал Гаара, насупившись, тряся флягу у своего уха. – Но питание тебе тоже нужно.
- Не хочу есть… не думаю, что смогу жевать… - выдавил из себя Ли, мечтательно уставясь на куртку Гаары над своей головой.
- Я нашел несколько пустынных яблок. Сок будет хорош для тебя, - Гаара закупорил фляжку и потянулся к поясу. В его руке блеснул кунай.

Где-то далеко в сознании Ли, Гаара, орудующий кунаем, добавил еще один пункт в список того, что было Неправильным. Гааре никогда не нужно было никакое другое оружие, кроме песка. Мысль проскользнула у Ли в голове, но исчезла, не возбудив никакой значительной тревоги.

- Не хочу есть, - повторил он невразумительным бормотанием. Ему просто нужно было еще воды. Он так хотел пить…
- Они богаты водой, глюкозой и минералами, - сказал ему Гаара, роясь в рюкзаке, который Ли и не заметил. – Это традиционный способ у нас в Суне, чтобы дать напиться человеку в недееспособном состоянии. Я ел их, когда был болен.
- Болен …? – эта мысль все прокручивалась у Ли в голове, и он издал удивленный звук своим пересохшим горлом.
- Ты… можешь заболеть? – прошептал он.
- Есть вещи, от которых даже Песок не способен меня защитить; особенно когда мой обмен веществ пытался приспособиться к недостатку сна, - безразлично заметил Гаара, доставая шероховатый коричневый плод из сумки.

- Что произошло? – пробормотал Ли.

Гаара проигнорировал его, сосредотачиваясь на очищении плода от ворсинок.

- Скажи мне. Или я засну… - прошептал Ли, пытаясь держать глаза открытыми.

Гаара поднял на него взгляд, затем вернулся к тому, что делал.

- Мне было три, и я заболел, - сказал он тоном человека, подбадривающего инвалида. – В самый разгар лихорадки я был не способен сидеть или проглотить что-либо твердое. Лекарства поддерживали во мне жизнь, но, так как Песок не давал поставить минеральную капельницу или питательную трубку, я становился все слабее. Посреди ночи кто-то пошел, чтобы найти для меня немного пустынных яблок. Это традиционное пустынное средство. Напиток, содержащий глюкозу, имел бы тот же эффект, но жители Суны всегда были подвержены предрассудкам. Особенно вокруг меня.

Абсолютно растерянный, Ли почувствовал приглушенную смесь эмоций по этому поводу: ему было грустно, любопытно, он немного ревновал и был тронут…

- Кто… дал тебе…?

Лицо Гаары ничего не выражало, его глаза следили за ножом, что срезал с плода кожицу.

- Один из моих наблюдателей. Ты никогда не встречал его. Я убил его. Когда мне было шесть.

0х.

Неожиданно Ли пожалел, что не может двигаться. Он хотел… он даже не знал, что именно хотел сделать. Дотронуться. Обнять. Утешить, хотя Гаара и не показывал ни малейшего признака печали, или боли, или еще какой-либо эмоции.

Грусть Ли все не унималась, и, одурманенный, он заворожено наблюдал, как Гаара срезал толстую, грубую кожицу кунаем, быстро и гипнотически мелькавшем в проворных пальцах.

Шиноби Песка называли их пустынными яблоками, но на самом деле, это были плоды кактуса. Они вбирали воду и сахар и оставались свежими на долгие годы до тех пор, пока их не очищали; доступная еда в пустыне. Гаара порезал мясистую бледно-зеленую мякоть в миску, что достал из рюкзака, затем с помощью куная и пальцев выдавил сок. Ли смотрел на него теплым, расплывчатым взглядом. Где-то далеко-далеко беспокойство и вопросы постепенно выстраивались в линию, стараясь привлечь его внимание, но они не могли пробиться сквозь счастливое облако чего-то там, что Сакура добавила в лекарство. Боль эхом отдавалась с каждым его вздохом, но это было не так страшно по сравнению с тем, что ему приходилось переживать. Такое простое явление как Гаара, слизывающий сок с пальцев, легко отвлекало его от такой знакомой и банальной вещи как боль.

Гаара снова позволил Ли опереться об себя и поднес к его губам миску. Сок был сладким и липким, он имел смолянистое послевкусие, что заставляло Ли думать о хвойных иголках и инжире. В нем были кусочки мякоти, и Ли с болью проглотил их.

Ему тяжело было не закрывать глаза. Гаара обвил рукой его плечо, держа Ли у своей груди, чтобы не дать ему соскользнуть.

- Еще нельзя спать, - пробормотал Гаара. – Сначала допей.

Ли попытался растянуть веки и скосил глаза. На место миски пришла фляжка. Вода. Еще немного воды ему не помешает. Но он все еще боролся со сном, и ему было трудно глотать. Капли стекали по его подбородку.

Гаара быстро метнулся к пролитой воде. Его пальцы поймали капли и вернули обратно к губам Ли, затем Гаара поднес пальцы к своему рту, слизывая влагу.

Теперь глаза Ли оставались открытыми без малейшего усилия с его стороны.

- Пей, - приказал Гаара, снова поднося фляжку ко рту Ли.

В тот момент рот Ли был открыт настолько, что он уж точно ничего не мог пить. Фляжка опрокинулась, и вода пролилась на подбородок.

Гаара немедленно поймал несколько капель фляжкой, остальные - своей рукой. Ли, затаив дыхание, с любопытством ждал, станет ли он слизывать воду с пальцев снова. Да и на лице Ли было немного воды.

Вот Ли видит неясные очертания красных волос и чувствует, как язык ловит капли и проводит влажную дорожку к его губам быстрым движением.

Ли уставился прямым взглядом на скалы, в солнечном свете сверкавшие ярко-оранжевым.

Что… тут только что произошло?

Неужели Гаара только что… любое представление об этом было диким, слова в голове Ли даже не могли принять ясные очертания.

- Не растрачивай воду, - предупредил Гаара, поддерживая Ли немного сильнее перед тем, как слизать капли, пойманные пальцами. – У нас ее не так много.

Вода.

Ох.

Ах, да. Гаара, житель пустыни, всегда одержим сохранением воды, особенно в такой ситуации, когда от этого зависит их жизнь. Жест был абсолютно невинен.

Это имело смысл, но разум Ли не хотел сосредотачиваться на здравом смысле.

Облака умиротворения рассеивались из-за шока. Возбужденное смущение медленно распространялось по растерянному разуму Ли, но отскочило в виноватом ужасе как только, наткнулось на ту часть Ли, которая хотела только одного – чтобы Гаара сделал это снова.

Он никогда не был так близок с кем-либо. Даже с Гаем-сенсеем, но не в этом смысле, конечно. Это было… что-то, что он никогда не чувствовал до этого. Было тепло. Значимо. Надежно, даже если логическая часть его мозга – тоже медленно работающая – говорила ему, что в их затруднительном положении ничего надежного нет. Он должен волноваться и думать о том, как им вернуться в Суну. Но все, о чем мог думать Ли, - это тепло, исходящее от тела Гаары через рубаху. Ли мог чувствовать тепло каждой клеточкой своей кожи на голой спине; в сравнении с этим, пустынная жара, источаемая на их импровизированное убежище, была тривиальной и неуместной. Каждая деталь была четкой и ясной, будто этот момент вырезали из хрусталя, чтобы сохранить для Ли навечно. То, как Гаара осторожно держал его из-за ранения. То, как его язык быстро коснулся губ Ли…

- Ли? Ты в порядке?

Ли моргнул.

Гаара опустил фляжку. Он убрал прядь волос, что упала рядом с глазом Ли.

- Твое дыхание участилось, и ты покраснел. Я делаю тебе больно?

Ли сглотнул и с усилием покачал головой.

Гаара пристально посмотрел ему в глаза, держа лицо в нескольких дюймах от Ли. Момент затянулся, и Ли полностью погрузился в него. Гаара хмуро смотрел на него сверху вниз, обеспокоенный и, возможно, слегка растерянный. Затем он опять потянулся к воде.

- Нет, - прошептал Ли.

Гаара в недоумении посмотрел на него, держа фляжку у губ Ли.

- Ты выпей остальное, - Ли сказал это после того, как услышал, как булькнула вода в сосуде, в котором ее осталось совсем немного.
- Есть еще одна фляга, почти на половину полная. Кроме того, я не ранен…

Ли только улыбнулся и легонько покачал головой. Она сдвинулась с плеча Гаары, черные волосы рассыпались по рубахе. Ли было… так хорошо, несмотря на приглушенную боль, поражающую его тело. Он чувствовал умиротворение, которое ощутил ранее, думая, что он погиб, защитив Гаару. Он не знал, почему, он так себя чувствовал; он был жив, и его жизнь, возможно, станет еще сложней после того, как он попробовал и ощутил что-то, что ему нельзя было… его мысли больше не имели смысла.

- Сейчас усну, - прошептал он. – Могу я остаться так? Всего ненадолго…
- Остаться…? – голос Гаары, звучащий слегка озадаченно, постепенно исчезал.

Ли, надежно укрытый руками Гаары, улыбнулся и скользнул в сон.

Примечание:

*ярд=0,9144 м
**дюйм=2,5 см
***фут=0,305 м

- Идёте на тренировку, Ли-сан? – с легкой улыбкой спросил охранник, стоящий у ворот.
Ли поприветствовал его.

- Всего лишь небольшая пробежка. Мне нельзя отсутствовать дольше трех часов.

Улыбка охранника расширилась и теперь выглядела немного снисходительной.

- В этот раз постарайтесь вернуться до наступления сумерек и не забудьте заглянуть на кухню. На прошлой неделе, когда Ваша Хокаге покидала нас, она четко дала всем понять, что Вам необходимы четыре полноценных приема пищи и хороший отдых каждый день.
- Без проблем, я приду вовремя! Или раньше… - Ли посмотрел наверх со своего места, где он делал приседания для разогрева. – А не было ли предупреждений о песчаных бурях?
- Я бы не дал Вам выйти, если бы они были, - заметил чуунин.
- О, я просто…

Ли потер затылок. Там опять что-то покалывало. Ли пробыл в Суне достаточно долго, чтобы чувствовать приближение бури не хуже песчаных шиноби. И его инстинкты что-то ему подсказывали, правда, еле заметно. Вокруг был намек на напряжение, плюс ко всему, день был очень жарким, а солнечный свет буквально плавил пустыню. Казалось, что воздух был сотворен из кусочков самой засухи, медленно трущихся друг об друга.

Он знал, что это не было игрой его воображения, так как охранник смотрел на небо задумчивым и немного тревожным взглядом.
- Не должно быть. Даже если бы мы что-то пропустили, Гаара-сама уже бы нас предупредил. Ли-сан, может, сегодня Вы не будете отходить далеко.
- Хорошо.

Ли колебался: может, стоило бы отправиться на тренировочное поле. Но ему хотелось выйти за пределы деревни. После того, как десять дней назад Гаара был атакован, а трое отличных людей погибли, настроение в Суне было унылым и мрачным. Шиноби Суны были злы, и казалось, что напряжение облаком витает над всей пустыней. Тот факт, что им некуда было направить свой гнев, только усугублял ситуацию. Канкуро со своим отрядом преследовал главарей с помощью Конохи, но им все еще необходимо было найти новое местонахождения Звука.

Что же касается части тренировок, то можно сказать, что без Гаары было немного одиноко…
Ли хотел избавиться от этой последней угнетающей мысли, вот почему он собирался отправиться на пробежку. Он резко встряхнул своими волосам, стриженными под горшок, и собрался с мыслями, приняв свою лучшую «вперед»-позу, доставшуюся от Гая-сенсея. Отлично! Десять кругов вокруг деревни меньше, чем за тридцать минут! Или он пробежит сто завтра, что будет жутко болезненно для его ослабленного сейчас организма. Вперед!

Двадцать девять минут спустя, когда он пересек свою условную линию финиша, Ли почувствовал себя лучше. Где-то на шестом круге он принял решение: завтра он пойдет и навестит Гаару, даже если ему придется вынести дверь резиденции Казекаге и зажать того в углу где-нибудь на кухне, или где там Гаара прячется уже целую неделю.

Чувствуя себя удовлетворенным принятым решением, Ли предстал перед пустыней. Он ощущал свободное пространство вокруг него. Песчаные дюны и скалы стали для него привычным пейзажем. Он вписывался в него, как настоящий шиноби Песка, автоматически избегая скользких участков и возможных змеиных нор.

Жаль, что он один на пробежке… Он скучал по Гаю-сенсею. Как жаль, что его наставник не смог остаться дольше и помочь ему вернуться в прежнюю форму. Он также хотел, чтобы Гай смог встретиться с Гаарой снова в более приятных условиях. Но, конечно, Коноха стремилась поскорее вернуть Хокаге, поэтому Цунаде-сама, Гай-сенсей и остальные ушли неделю назад сразу после того, как печать с Гаары была успешно снята.

Но ладно, нет смысла распускать нюни. Даже если он и чувствовал себя одиноко, то все равно был счастлив, что выбрался из здания администрации. Ли радостно перепрыгивал со скалы на скалу, пересекши русло высохшей реки и выйдя за пределы Суны. Он не мог позволить себе уйти слишком далеко, так как была возможность попасть в небольшую бурю, но он мог позволить себе добраться до оазиса.

Водоем был спрятан среди беспорядочной кучи песчаника в двух милях от деревни. Это было небольшое озерцо с десятью изящными пальмами вкруг него. Гаара показал ему это место много месяцев назад, когда был сезон фиников. Шиноби песка играли в одну игру, целью которой было пронзить плод кунаем – только один за раз. Каждый шиноби в деревне мог забраться на дерево, или применить дзютцу, чтобы добраться до верхушки, или даже запрыгнуть, но это уже было жульничеством. Единственным, кто не использовал кунай, был Гаара – как всегда, общепринятое исключение к каждому правилу. Хотя даже он уважал негласную традицию и использовал только небольшие песочные дротики, чтобы сбивать плоды. Финики были сладкими и сочными и стоили затраченных на их добычу сил.

Ли подбежал к оазису, пару раз потянулся, а затем сел на колени, чтобы попить.

Вода скользнула сквозь его пальцы оттого, что он встревожено напрягся. Снова это… это едва заметное чувство между лопаток, как будто кто-то наблюдает за ним. Он ощущал это всю прошедшую неделю сразу после того, как покинул госпиталь, но он так и не смог понять, кто это был. Хотя, будучи шиноби, Ли должен был понять. Но, в конце концов, он просто списал это на нервы, от долгого сидения в засаде в пустыне.

Черт возьми, если бы только он мог увидеть Гаару, он бы перестал быть таким дерганным. Но он не видел своего друга с того самого момента, как оставил Казекаге висящим в бессознательном состоянии в лучах голубого света в той клинике.

Он скучал по нему…

Ли знал, что, наверняка, будет чувствовать себя неловко рядом с Гаарой, потому что теперь он знал, что по-настоящему чувствует к этому мрачному молодому человеку с непроницаемым лицом. Но, не видев его неделю, даже издалека, Ли начал думать, что чувство нервозности и неловкости, черт побери, лучше, чем тихое уныние, охватывавшее его каждый раз, как он позволял своему духу ослабеть. Но, к счастью, Ли не был тем, кто позволял себе поникнуть. Позитивный вид очень важен! Он увидит Гаару завтра, что бы ни случилось.

Ли чуть подпрыгнул, вставая на ноги. Он отправился на пробежку, чтобы избавиться от подобных мыслей, но они снова поглотили его. Но такие… такие пораженческие настроения не достойны бойца!

Возможно, он мог… но ведь доктор сказал, что нельзя. Что более важно, Гай-сенсей запретил. И он сказал об этом в очень строгой форме. И врезал ему по голове, когда Ли попытался поспорить. Но все-таки, он же не собирается открывать Врата… если он даст себе волю совсем немножко, это точно не причинит вреда. Это поможет ему почувствовать себя лучше, поможет избавиться от всех его тревог.

Он снял новые гетры, что сделал ему Гай-сенсей. Ему не следовало бы делать этого вообще, но ведь, если он снимет утяжелители, это не приведет ни к чему плохому, верно? Верно!

Он сконцентрировался, вытягивая руки со сжатыми кулаками прямо перед собой и глубоко дыша. Затем он начал плавные движения. Он даже не пытался следовать правилам каты*, а позволил своему телу прорезать и бить воздух самостоятельно: сначала поворот, потом удар справа, затем удар в прыжке. Без утяжелителей он чувствовал себя парящим над землей! Ли усмехнулся и, игнорируя колющую боль в еще восстанавливающихся мышцах, продолжил движения на большей скорости. Поворачиваясь вокруг своей оси, он слышал, как в ушах свистел ветер; он сделал выпад, ударив кулаком…

Но удар не прошел сквозь воздух, он столкнулся с осыпающейся стеной из песка, что теперь стекал с его предплечья.

Ли уставился на обрушивающееся препятствие и на фигуру, стоящую за ним.

- Гаара?!

Казекаге стоял со скрещенными на груди руками; его взгляд, устремленный на Ли, был холодным и строгим.

- Какого черта ты делаешь? – спокойно спросил он. – Тебе было велено не перенапрягаться в течение хотя бы трех недель.

- Ааа… Привет, - Ли робко посмотрел на него, неряшливо стряхивая песок с рукава и бинтов.

Они пристально смотрели друг на друга сквозь небольшое расстояние, отделявшее их друг от друга.

- Рад тебя видеть, - наконец-то сказал Ли, произнеся самую великую недосказанность, что когда-либо была между двумя деревнями. Казалось, что до этого момента он таскал за собой огромный шар с цепью. Он чувствовал себя возбужденно, взволнованно и смущенно. Но более всего он ощущал облегчение, ведь Гаара был в полном порядке.

Он был одет в свой обычный костюм: длинная куртка с двумя симметричными вставками из темно-красной кожи на груди. Ли не мог не заметить, что все это очень хорошо смотрелось, но он знал, что эти вставки не были просто украшением: левая прикрывала порез прямо в том месте, где находилось сердце. Ли все еще снились кошмары, связанные с той раной. Канкуро и его проклятые марионетки…
Естественно, на спине Гаары висела его тыква. Лицо и глаза были непроницаемы.

- Ты выглядишь получше, - сказал Ли, не дождавшись от Гаары ответа. – На прошлой неделе я пришел к твоему кабинету, но мне сказали, что ты работаешь дома, восстанавливаясь от снятия печати.

Гаара все еще хранил молчание. Он смотрел на Ли, и джонину казалось, что его взгляд прожигал насквозь.

- Пару раз я заходил к тебе, - продолжил Ли, уже немного заикаясь, - но тебя никогда не было дома. Темари сказала, что ты прогуливался по пустыне, несмотря на все ее предостережения, и, похоже, она явно была недовольна этим. Короче, мне кажется, я просто скучаю по тебе.

Ему пришлось признать это. Почти каждый день он стучал в дверь резиденции Казекаге, но никто ему не открывал, более того, он даже не чувствовал чьего-либо присутствия в доме. Хотя, конечно, Гаара мог быть внутри, не по-человечески искусно скрывая свое присутствие… Но Ли была невыносим сама мысль о том, что Гаара избегал его. По всей деревне ходили слухи о том, что Казекаге пропадал где-то в пустыне, и Ли решил для себя, что каждый раз ему просто не посчастливилось застать друга на месте.

- Похоже, ты вышел прогуляться. Или ты на тренировке? И я тоже. Эм… вообще-то, это первый раз, как я делаю что-то, требующее напряжения, а в остальном я придерживаюсь рекомендаций. Всего четыре часа легких тренировок в день по инструкции Гая-сенсея. Бег, поднятие тяжестей, рукопашный бой с другими джонинами. Мне не хватает наших спаррингов… - Ли прикусил язык. Каждый день он приходил на тренировочное поле в привычное для их тренировок время, просто на всякий случай, но Гаара не приходил, а Ли лихорадочно искал причины, пытаясь объяснить такое положение вещей.

Гаара уставился куда-то Ли за спину. Затем он резко повернулся и пошел прочь.

- Не перенапрягайся, - сказал он суровым тоном, превращая дружеский совет в приказ.
- Не буду…

Ли наблюдал за тем, как Гаара уходил. Хорошо, сейчас ему просто нужно смириться с фактом. Гаару сложно прочитать, но Ли уже поднаторел в этом деле.

- Гаара, ты сердишься на меня за что-то?

На секунду, Ли показалось, что Гаара просто уйдет, но вдруг его шаги замедлились, и вскоре он остановился у каменистой окраины оазиса. Он не оборачивался.

- Ты сердишься, - Ли потер затылок. – Это из-за того, что я запер тебя в связной? Я знал, что ты рассердишься. Но ведь ты не мог драться, и у них были припасены всякие трюки для того, чтобы обойти твою защиту.

Гаара по-прежнему стоял к нему спиной. Он приподнял голову, будто собираясь что-то сказать, но затем он снова начал движение, а полы его одеяния заколыхались в такт шагов.

- Гаара?

Черт побери.

Ли пошел за ним, постепенно переходя на бег.

- Послушай, я знаю, ты зол из-за этого, но я не мог… Гаара, подожди.

Он догнал Гаару и схватил того за руку.

Вдруг его спина ударилась о что-то твердое, выбившее воздух из легких. Он сполз по скалистому выступу.

- Какого…

Песок. Как только он коснулся Гаары, он выскочил из ниоткуда и отбросил назад футов на десять прямо в каменистую возвышенность, защищавшую оазис. Ли не ожидал этого, и его еще не до конца выздоровевшее тело смогло только смягчить удар.

- Разозлился, - неуверенно произнес Ли, поднимая взгляд на Гаару.

Но первая эмоция, отразившаяся на лице Гаары, была шоком, подгоняемая проблеском чего-то болезненного. Но затем все это исчезло так же быстро, как и появилось, подобно угасшей свече, оставляя вместо себя холод и бесстрастное выражение лица.

Ли медленно выпрямился, но не решился сделать и шагу по направлению к Гааре.

- Зачем ты это сделал? – спросил он, хоть и не был уверен, что Гаара сделал это намеренно.

Секунду Гаара молчал, стиснув челюсти, а затем он произнес:

- Ты причинил мне боль.

- А? – изумленный взгляд Ли опустился к руке Казекаге. – О чем ты говоришь, я едва коснулся тебя.
- Ты сделал мне больно, - прошептал Гаара; его взгляд был каким-то отстраненным.

Потом он неожиданно моргнул, посмотрел на Ли и отвернулся.

- Я ухожу, - сказал он холодным тоном. – Не иди за мной.
- Прости, но мне кажется, я должен.

Гаара обернулся, а песок вокруг него покрылся рябью.

- Ты останешься здесь, - приказал он.
- Нет, - Ли осторожно отошел от скалы на три шага и встал в упрямую позу, уперев руки в боки. Он останется на безопасном расстоянии, но будет идти за своим другом до тех пор, пока Гаара не остынет и не будет готов к разговору.

На лице Гаары отразилась безысходность его положения, но и она исчезла, уступив место холодному и непреклонному виду.

- Ты идиот.
- Признаю, - пробормотал Ли, осторожно потирая копчик, которым ударился о скалу. – Но я не могу позволить тебе бродить по пустыне в подобном состоянии. Послушай, я могу понять, почему ты немного зол, но все же, каким образом я причинил тебе боль? Скажи мне, Гаара. Мы ведь друзья, мы…

Возможно, такое сильное слово, как «друзья», не стоило использовать в тот момент, когда Гаары был так расстроен.

Проблески ярости ожесточили и без того суровую маску на его лице. Струйка Песка вырвалась из тыквы прямо на землю. Гаара с угрожающим видом сделал шаг по направлению к Ли.

- Друзья. Ты сказал, что мы друзья.

Черт. Атмосфера и взгляд его глаз напомнили Ли то путешествие на лодке в Насаки. Вот только в этот раз все было намного хуже, хотя Ли не мог понять, почему.

- Да… - осмелился ответить он.

Гаара сделала еще несколько шагов по направлению к нему, сверля Ли взглядом. А Ли стоял на месте, хотя безопасное расстояние между ними неминуемо сокращалось.

- Друзья. Что это значит? Это значит, что я должен защищать тебя? Но ты не даешь мне!

Ли напрягся, так как голос Гаары неожиданно стал громче.

- Я...
- Я почти что потерял тебя. Дважды! – Гаара был уже совсем рядом.

Ли молчал. Сейчас он понимал, чем ранил Гаару. Вообще-то, если взглянуть на прошлое, все становилось довольно ясным. Но Гаара, вроде бы, привык к тому, что его друг вечно вляпывался в какие-то неприятности. Но почему сейчас он реагирует так резко?

Гаара внимательно смотрел на него. Его дыхание участилось, будто бы на него только что нахлынула волна злобы. Или это от усилий сдержать ее…

- Ты не убегаешь? – неожиданно выдавил он, устремив на него взгляд, подобный змеиному.
- Нет, - ответил Ли.

- Ты не боишься… ты точно идиот. Но ты боялся, когда запирал меня в той комнате. Я буквально чувствовал запах страха. Похоже, ты думал, что я высвобожу ЭТО, когда меня припрут к стенке, и мне будет нечего терять. Предусмотрительно с твоей стороны. Лучше уж столкнуться с людьми, чем со мной.

Ли понадобилась секунда, чтобы понять смысл сказанного. Он не боялся! То есть он не боялся, что Гаара… ох…

- Что?! Нет, ты… Гаара, ты неправильно понял.
- Ты такой же, как и остальные. Всю мою жизнь меня боялись. У нас была связь. Я думал, что она у нас была, но я не мог защищать тебя, ты просто не давал. Ты был напуган… Ты оставил меня одного, а сам чуть не умер… Это больно… Было больно все это время. Неужели каждый раз будет так больно?!

Песок образовал спираль вокруг Гаары, он витал у ног Ли, врезался, как волны, в скалы, окружая оазис и будоража водную гладь. Но Гаара даже не замечал. Хотя Ли уж точно заметил.

Ли сглотнул. Он вспомнил, о чем однажды рассказал ему Канкуро за чашечкой кофе после того, как они пошли за Гаарой во время песчаной бури:

- Его проблема в том, что он все хранит в себе. Хотя кому он вообще мог довериться, правда? Все это копится до тех пор, пока один взгляд, одно слово не перевешивает чашу весов и служит наподобие спускового крючка. Поэтому Казекаге (Канкуро никогда не называл его отцом) пытался убить его. Но, черт побери, это не сработало, а только прибавило трупов.

Вообще-то, для обычного человека такая реакция на то, что ему спасли жизнь, была бы, мягко говоря, странной, но Гаара не был обычным человеком. В его мире только он один отвечал за собственную жизнь, а с недавнего времени еще и за жизни остальных вокруг. Это его цель. Именно это подтверждало его существование

Хотя нет, все не из-за того, что Ли спас ему жизнь. Все из-за боли и ощущения безнадежности, что чувствовал Гаара, запертый в комнате на целый час, в то время, как его единственного друга, возможно, убивали где-то там снаружи.

Гаара, присев, опустился на землю; он скрестил руки на груди, но не в своем привычном жесте, а так, будто он пытался сдержать что-то опасное, готовое вырваться из его груди. Его безжизненный взгляд был прикован к песку у его ног, а губы беззвучно шептали что-то, имеющее значение только для него. Так же, как и в Насаки. Ли чувствовал, как Гаара борется с собой, пытаясь сохранить самообладание, но в этот раз было намного сложнее.

Ли уже видел эту его сторону, но только мельком. Хотя этого было достаточно для того, чтобы осознавать, что Старый Гаара, дикий и ранимый, все еще существовал где-то глубоко внутри него, осторожно изо дня в день контролируемый Казекаге. Но Ли никогда не видел Гаару, теряющего контроль, вне песчаной бури. Было ужасно видеть, как спокойная маска дала трещину, обнажая раненного зверя, готового убивать.

Тихий голосок внутри Ли посоветовал бежать. Возможно, это был инстинкт самосохранения. Но Ли никогда не обращал на него особого внимания, а в этот раз и вовсе не собирался его слушать, ведь сейчас Гаара нуждался в нем, как ни в ком другом.

- Гаара? – Ли наклонился вперед, не спуская глаз с Песка, который, казалось, не обращал на него никакого внимания, впрочем, как и Гаара.
- Гаара, посмотри на меня, - уже более уверенно сказал Ли, стараясь, чтобы его голос не звучал взволнованно и напряженно. Он встал на одно колено, не замечая того, что песок под ним начал трескаться и скользить вокруг него.

Взгляд Гаары медленно оторвался от земли и скользнул по лицу Ли.

- Прости, что сделал тебе больно. Я не хотел. Я… возможно, это не было правильным решением, - ну конечно, это был единственно верный поступок, и Ли сделал бы это еще раз и еще раз, но сейчас это было неважно. – Но я не смог все обдумать, потому что… да, потому что я был напуган, и не отрицаю этого, ведь я знаю, что ты можешь учуять страх за милю.

Эта способность досталась ему от рождения; Песчаник мог ощущать страх, ненависть, отвращение, отчаяние и одержимость, как какой-то радар. Жаль, правда, что он не мог так хорошо понимать и другие чувства людей.

- Но я испугался не тебя или Шукаку.

За долю секунды на лице Гаары отразилось удивление вперемешку с болью и яростью, когда он услышал, как Ли произносить запретное имя, как если бы так звали какого-то домашнего питомца.

- Я испугался за тебя, - настойчиво произнес Ли, пытаясь удержать взгляд Гаары на себе. – Ты не мог драться, а они пришли именно за тобой. Я испугался, что ты пойдешь за мной, и тебя убьют.

Гаара на секунду пристально посмотрел на Ли, которому показалось, что его друг понял, что ему говорят. Но потом в его глазах промелькнуло кое-что другое – сомнение.

Похоже, что это пожирало Казекаге изнутри всю неделю, с каждым днем все сильнее и сильнее… А Гаара просто не мог позволить этому вырваться наружу; только не теперь, когда он больше не убивает просто так. Неожиданно Ли осенила мысль. А не поэтому ли Гаара бродил все это время по пустыне? Может быть, он надеялся, что наткнется на кого-нибудь из Звука, на ком он сможет сорвать злость тем единственным способом, который он знал? Ли даже не хотел думать о том, что его друг мог поступить подобным образом.

- Испугался… за меня? – произнес Гаара так, будто хотел поверить в это, но никак не мог решиться. Стрех был самым первым чувством, что испытал Гаара; страх окружал его всю жизнь и был тем, что он постоянно искал в людях. Но боялись всегда именно его, поэтому он просто не мог понять, как возможны другие варианты.

- Да, - Ли уж было поднял руку, чтобы прикоснуться к другу, но вовремя вспомнил, как Гаара среагировал на это совсем недавно, и сдержался от своего порыва. Он продолжал стоять на колене рядом с Гаарой, абсолютно не ощущая страха. – Ну, конечно, я боялся за тебя. Я так же, как и ты, защищаю дорогих мне людей. А ты дорог мне.

Гаара уставился на него, а Ли попытался улыбнуться. Но с таким же успехом маленькая снежинка усмирила бы песчаную бурю.

- Я дорог тебе.
- Да…
- Так он сказал. Он сказал, что я был дорог для него.

Зеленые глаза остекленели.

- Это… это он сказал перед тем, как попытался убить меня.

Его монотонный голос был настолько лишен эмоций, что Ли понадобилось время, чтобы осознать смысл сказанного. ЧТО?!

Гаара упал на колени, расцепляя трясущиеся руки и смотря на них безумным взглядом. Его пальцы были согнуты, как когти дикого животного.

- Яшамару… - прошептал он дрожащим голосом.

Вот черт.

Ли пытался переубедить Гаару, а вместо этого наступил на больное место.

Скрежещущий звук заставил Ли резко обернуться. Огромное кольцо, медленно формирующееся из песка, окружало их, подобно акуле, кружащейся вокруг отчаявшегося пловца.

С еле слышным звоном на тыкве Гаары появилась трещина. В воздухе витало напряжение; песок цеплялся и лип к одежде. Ли уже чувствовал, как песчинки скользят по его коже, колют глаза; облизав губы, он почувствовал песок и на них.

Губы Гаары беззвучно шевелились, и можно было разобрать только бессмысленную череду слов: «один», «боль» и «кровь». Его глаза больше не выглядели бесчувственными кусочками стекла; сейчас в них отражался кружащийся калейдоскоп безумия, боли, пустоты и первобытной ярости, что так и жаждала вырваться наружу. Сначала тихое шуршание песка становилось все громче с каждым все более быстрым оборотом кольца, что сужалось, концентрируясь на Ли.

- Гаара, - сказал Ли, стараясь не повышать голос в попытке проникнуть сквозь растущий водоворот вокруг них и в голове Казекаге. – Успокойся. Это же я, Ли. Твой друг. Помнишь? Гаара прекрати, потом ты будешь жалеть о том, что не сдержался.

Холодные, пустые глаза уставились прямо на него.

- Ты боишься меня!
- Немного… Все потому, что сейчас ты можешь случайно убить меня. А еще потому, что я могу ранить тебя всего одним словом, а я не хочу этого делать.
- Ранить… - прошептал Гаара, скользя взглядом по лицу Ли, будто по карте, что могла бы привести его в то место, что он когда-то давно потерял. Он выглядел таким… несчастным и одиноким… Ли почувствовал боль где-то в груди. – Все эти дни… Я думал, что мне стало легче. Но каждый раз, как я вспоминал, как ты убегаешь на верную смерть, мне было больно, будто я ощущал все это в первый раз. Нет, хуже. Все становилось хуже. Яшамару сказал, что душевные раны не излечиваются. Мне всегда будет больно. Я…

Неожиданно повисла опасная тишина. Даже песчаное кольцо на мгновение остановило свое движение.

Гаара медленно повернул голову, посмотрев на правое плечо. Ли вдруг осознал, что инстинктивно дотронулся до Казекаге, пытаясь успокоить. Инстинктивно и довольно самоубийственно. Его внутренний голос будто бы говорил: «Эй, ты только что дотронулся до человека, который известен своей ненавистью к любым контактам. Прекрати, и, возможно, он не убьет тебя».
Ли сглотнул и попытался убрать руки, но они почему-то не двигалась.

Прошло несколько секунд. Гаара все еще пристально смотрел на руку Ли, лежащую на плече, в то время, как мозг Ли умолял его отпустить Гаару и убежать куда подальше.

Но он не отпустил. Возможно, внутренние инстинкты не позволяли сделать это.

Гаара медленно перевел взгляд на Ли. В его глазах отражались эмоции, сменявшие друг друга, как волны песка, опадающие с разрушающейся дюны, но, несмотря на это, Казекаге выглядел уже более собранным.

- Ли, - произнес он очень тихо, сдерживая голос, что напомнило джонину о «нормальном» Гааре, - не шевелись.

Не шевелись? Это значит, что ему можно не убирать руки и…

Гаара очень-очень медленно наклонился вперед, все еще стоя на коленях. Он приближался к Ли постепенно, будто сомневаясь, как канатоходец, исполняющий номер высоко над землей.

Ли непонимающе глядел на Казекаге; Гаара был совсем близко. Ли продолжал держать руки на плечах, но теперь уже не так уверенно.

Гаара снова придвинулся, касаясь правой рукой запястья Ли, но не убирая его руку с плеча. Его взгляд так и застыл на лице джонина в то время, как его пальцы скользили по руке парня к его плечу, а затем дотронулись до груди

В горле у Ли совсем пересохло, а глаза готовы были вылезти из орбит.

- Эм…
- Не шевелись, - прошептал Гаара. Это не было приказом или угрозой, это звучало, как предостережение.

Песок все еще витал рядом с ними. Через правое плечо Гаары Ли мог видеть открытую тыкву. Находясь так близко, он мог разглядеть мельчайшие песчинки, парящие над поверхностью своего сосуда, преломляя и отражая лучи палящего солнца. В этот раз Песок не реагировал на прикосновение Ли, но нельзя было сказать наверняка, долго ли это продлится.

Рука Гаары скользнула по груди Ли вверх и коснулась ключицы, затем его пальцы двинулись к горлу, дотрагиваясь до кожи, что не была скрыта униформой.

Ли забыл о своем захватывающем разглядывании тыквы и вообще обо всем. Сейчас он вглядывался в то замешательство, что отражалось в глазах его друга, зрачки которого были расширены чуть больше, чем надо.

Пальцы Гаары скользнули по шее Ли, прошлись по адамову яблоку и поднялись к подбородку. Они исследовали скулы и дотронулись до щеки, двигаясь так, будто что-то искали. Ли попытался сглотнуть, но у него ничего не получилось.

Гаара сказал не шевелиться, поэтому Ли совсем застыл; разве что только его пальцы чуть сжались на плечах Песчаника, но Гаара, как и его Песок, никак не отреагировал на это. Ли мог чувствовать материал, из которого была сшита одежда Казекаге, и его напряженные мускулы под ней.

Гаара снова приблизился.

Сейчас он был всего в нескольких сантиметрах от Ли. Солнце садилось, освещая скалы и оазис, а золотой вечерний свет озарил лицо Гаары, подчеркивая странное зернистое покрытие вместо кожи. Несмотря на огромное замешательство, Ли заметил, что на Гааре была его Песчаная Защита.

Глаза Гаары сузились, сосредоточив взгляд на лице Ли, будто ища чего-то… Но в этот раз Казекаге искал не страх. Ли не знал, что же Гаара надеется найти, и, возможно, он сам не знал этого.

Казалось, что способность Ли думать буквально остановилась с лязгающим звуком, как только Гаара оказался совсем близко, так, что глаза уже не могли на нем сфокусироваться.

Дыхание защекотало шею, а тело Гаары уже почти касалось его.

Ли не пытался отвернуться; невидящим взглядом он уставился на край тыквы и скалы где-то вдали. Он весь напрягся, пытаясь не шевелиться. Его пальцы уже сильней сжались на плечах. Но он не пытался оттолкнуть Гаару и тем самым защитить себя. Да, Ли был в опасности, и он понимал это, полагаясь на предостережение Казекаге. Гаара может и не сдержать свои рефлексы, если Ли сейчас двинется. Руки Ли не отодвигали Гаару назад, они хотели удержать его, прижать, успокоить, защитить от чувства угрозы, хотя Гаара сам был ее источником. Какая ерунда…

«Гаара сказал не двигаться», - Ли пытался побороть свои инстинкты.

Единственными звуками были шелест песка под коленями Гаары, тихий гул кольца, все еще кружившегося вокруг двух молодых людей, хриплое дыхание Ли, стук сердца где-то у него в ушах и потрескивание камней, охлаждавшихся после того, как солнце совсем опустилось.

Ли был абсолютно неподвижен, хотя его сердце бешено колотилось от того, что губы Гаары был так близко к линии его челюсти; Гаара не прикасался к нему, но Ли чувствовал его ласкающее дыхание на своей коже. Оно скользнуло по щеке, по подбородку, а затем достигло рта.

Ли забыл, как дышать. Легкое, как перышко, дыхание Гаары дотронулось до его губ.

Гаара сказал… не… двигаться…

Примечание:

*ката - формализованная последовательность движений, связанных друг с другом принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников.